Джамбул Джабаев. Приключения казахского акына в советской стране. Статьи и материалы

Песня о выполненной клятве
Светлому Ленину песню свою,
Самую звучную песню я лью.
Солнечный облик его вспоминаю,
Слово лучистое я подбираю,
Слово, рожденное вместе с вождем
И сбереженное в сердце моем.
Песня жемчужине яркой равна,
Поднятой в море с глубокого дна.
Вождь мой, тебе запевает струна,
Облик твой — зарево, взор твой — луна;
Ты пред глазами моими стоишь,
Ты, как гора золотая, горишь,
Тьму и туманы с земли разгоняя,
Светом немеркнущим мир озаряя.

— d) Многочисленные прямые или метафорические указания на язык и коммуникацию, которые мы находим в текстах Джамбула, создают искусственную коммуникацию, не имеющую индивидуальной поэтологической речевой или голосовой инстанции. Джамбул всегда фигурирует как медиальное средство, сравнимое по функции с громкоговорителем. Он лишь усиливает звучание, распространяет песни, голоса и слова, уже завладевшие пространством:

Сегодня — праздник, с самого рассвета
Поет, звенит нарядная страна.
Священен труд Верховного Совета,
Ему судьба народов вручена.

И я, Джамбул, весельем окрыленный,

Не отнимаю пальцев от струны.
Желаю всем посланцам миллионов —
С народом быть всегда и неуклонно
И оправдать доверие страны.

Благодаря медиальным способностям Джамбула можно услышать голос самого Ленина:

 Джамбул слушает Ленина

Твой голос я слышу всегда,

Как будто во мне он возник…
Течет, как живая вода,
Как быстрый и чистый родник…

Выполняя «песенный заказ» народа, певец также выступает как медиальное средство:

Народ призывает, как друг, меня,
Народ уселся вокруг меня.
Чтоб голос мой, как сарыч, парил.
Дети настраивают домбру.
И я раздуваю перо моих крыл
Кто же противиться станет добру?
Народ мой! Исполню просьбу твою!
«Пой», — сказал. И вот я пою.

В приведенном стихотворении примечательна деперсонификация голоса певца, обыгранная орнитологическим стереотипным образом. В той мере, в какой певец воспринимает звуки, заполняющие пространство, резонирует и усиливает их, голос певца отделяется от его тела и царит в пространстве как метафизическая сущность. Деперсонификация голоса повторно подкрепляется нарративом двойственного происхождения певческого искусства Джамбула. С одной стороны, Джамбул является казахским народным певцом, ставшим профессионалом в условиях своей культуры, но потерявшим в уже преклонном возрасте силу голоса и вдохновение под феодально-капиталистическим царским гнетом. Истории его жизни противопоставляется другая, в которой происходит второе рождение певца и то, как он снова обрел свой голос. Сталин-отец, воплощающий в себе высшую культурную инстанцию, вдохновил Джамбула к новому творчеству. Мистическое советское возрождение певца выражается также в традиционном образе омоложения. Примером может служить «Песня о жизни», соединяющая два жизненных этапа певца — время молчания и пробуждение новой поэтической силы голоса:

Преданий храню я немало, поверь.
Судьбы знал змеиное жало, поверь.
Жизнь черными вихрями била в лицо,
Морозом меня обжигала, поверь.
Был скован Джамбула язык, а страна
Без песен его тосковала, поверь.
<…>
Промчались мечтаньями годы, поверь,
И плещут, как горные воды, поверь,
Джамбуловы песни, когда на коне
Встречает он ветер свободы, поверь.
Век ханов пройдя без оглядки, Джамбул
Взорлил на заре к небосводу, поверь!
<…>
Тобой все народы согреты, поверь,
О Родины солнце, Джамбула отец,
Мой Сталин, поэт всей планеты, поверь!