Джампер: История Гриффина

Я вернулся в Мон-Сен-Мишель на рассвете, прыгнул на мостовую и сел в ожидании. Если они следили за кузеном Гарольдом, то могли почувствовать мое появление, но я сомневался, что они сейчас здесь. Если бы они были, то давно бы уже появились.

Просто хотелось узнать.

Усталости не ощущалось — я стал подстраиваться под время по Гринвичу. Когда просыпаешься буквально замурованный в пещере, совершенно наплевать, в каком положении находится снаружи солнце. Я намеревался как следует затовариться в магазине «Кинко» в Сан-Диего, хотя можно было наведаться и в другие, тем более что большинство из них открыты круглые сутки.

За весь день никто так и не приехал и не пустился на отчаянные поиски джампера. Я поднялся и прошел пешком весь остаток пути по дорожке к острову.

Туристических автобусов не было, а те, кто жил в этих краях, еще сладко спали, свернувшись калачиком в своих кроватях.

Местные парни, только что вышедшие на улицу, бросали на меня странные взгляды, но на мое угрюмое «бонжур» ответили кивками и улыбками. Мне хотелось выпить чего-нибудь горяченького, желательно кофе, но туристические кафе еще не открылись, и мне пришлось найти укромный уголок для прыжка в Сан-Диего, где я успел купил маффин и здоровенное латте в «Старбаксе», который уже закрывался, — и прыгнул обратно.

Тени от нежаркого утреннего солнца красиво очерчивали кирпичную кладку, я воспользовался этим и сел рисовать башню над внутренним двориком аббатства. Через некоторое время я поднялся, чтобы потянуться, и тут меня окликнули на корявом французском языке:

— Нэт! Вернються на мест, пожалюст, — И затем, мгновенно, на американском английском: — Где ты тут нашел «Старбакс»?

Я обернулся. Рыжеволосая девочка-тинейджер в необъятном черном пальто сидела, скрестив ноги, на камнях, футах в десяти от входа во двор, держа на коленях альбом большого формата Пальто собиралось складками на ее фигуре, на руках были перчатки без пальцев, а на лице — черные зеркальные очки а-ля Элвис Костелло. Она выглядела старше меня, но тем не менее еще училась в школе, так мне показалось. Ее тело было еще совсем девчачье — не такое, как у Алехандры.

— Почему я не должен двигаться? — спросил я, игнорируя вопрос о кофе.

— Ты — часть пейзажа. То есть я не собиралась тебя рисовать, но ты не двигался последние двадцать минут, так что я решила включить и тебя, и мне действительно нравится, как лежат твои волосы, и нравятся складки твоего плаща, так что, правда, сядь обратно. — Она произносила свою речь с большим нажимом, ближе к концу начав тараторить, указывая пальцем на скамейку, где я только что сидел.

Я поднял брови, и она добавила с нервным смешком:

— Пожалуйста.

— Хорошо, к вашим услугам, мадемуазель. — Я сел обратно и снова взял в руки альбом. — Так нормально?

— Повернись чуть-чуть налево, вот так. Ты закончил рисовать? Можешь продолжить, если хочешь, но я тебя пишу так, словно ты смотришь вверх на шпиль церкви, с альбомом на коленях, ладно?

— Мне только осталось наверх глянуть, и я закончу.

Я мог бы поработать над рисунком еще, но тени исчезали по мере того, как солнце поднималось выше, а искусство — это еще и умение вовремя уходить.

Я был не очень доволен собой. Рисовал около двух часов и хотя, казалось, замечал всех, кто проходил мимо, мое внимание было рассеяно. А если бы подошел Кемп?

Однако это был не он. Я отпил холодного латте и вернулся в исходную позицию.

— Ты так и не сказал, где ты нашел здесь «Старбакс», — сказала она. — Я думала, их нет во Франции.

Я знал, что в Лондоне они открылись год или два назад, но насчет Франции не был уверен.

— Не знаю, этот кофе я купил в Сан-Диего. — Я было повернулся посмотреть, как она отреагирует на мои слова, но она меня остановила.

— Сиди спокойно, я работаю над твоими ушами. Ты из Штатов? А судя по произношению, ты — британец. Довольно длинный путь ты проделал, чтобы привезти сюда бумажный стаканчик. Зачем тебе это?

— Мои родители поселились тут неподалеку, — ответил я на первый вопрос.

В этот момент я решил приобрести походную кружку, чтобы избежать такой проблемы в дальнейшем.

— У тебя весьма характерные уши, — произнесла она.

Я покраснел.

— Они торчат, как ручки у сахарницы. — Девочка рассмеялась. — Это так… мило!

— Ха-ха. Очень смешно.

— По тебе и не скажешь. Ну все, я закончила. Покажу тебе, если ты мне покажешь свой…

Я снова поднял брови, и настал ее черед краснеть.

— …рисунок!

Мы уселись на скамейку. Первое впечатление от размеров ее пальто подтвердилось — оно доходило ей до самых ботинок, а рукава были закатаны, чтобы кисть руки не исчезала, — пальто мужское, широченное.

Я протянул ей свой альбом, открытый на утренней работе. Она выглядела удивленной, потом пихнула мне свой. Видимо, именно это она имела в виду, говоря «покажу», а не «передам».