Джан — глаза героя

Инструктор нарочно велел ему лечь и лежать именно здесь. Тут так много соблазнов!!! Он лежит на дороге у всех покупателей. Они требуют, просят, некоторые подкупают его обрезками, бросая их совсем рядом, чтобы он только встал и ушел с этого места. Но инструктор велел ему «лежать здесь». Он ни за что не двинется без его приказания.

И зачем они пробуют соблазнять его мясом?! Зачем кидают такие вкусные кусочки у самого его носа?! Слюнки текут у голодной собаки, и на морде страдание… Инструктор сказал ему «фу». Он может только грустно коситься на роскошное лакомство.

Наконец Белоножка вернулся. Он тайком наблюдал за собакой и остался доволен ее изумительной выдержкой, похвалил его и дал кусок хлеба. Но свертка, который он приобрел у палатки, не развернул.

Джан чуял — там мясо. Пес знал, что вполне заслужил поощрение. Почему же инструктор не дал ему ни кусочка? Опять, видно, чем-нибудь недоволен!

Джан был так раздосадован, что забыл остановиться перед шлагбаумом. И, конечно, получил справедливое наказание.

Рассорившись с Белоножкой, Джан решил не слушаться уж до конца.

Белоножка положил сверток дома на стол, перед носом собаки, а сам вышел.

Взбунтовавшийся пес схватил сверток без разрешения и мигом съел мясо.

После этого его долго, мучительно рвало: что-то едкое и ядовитое, специально положенное в мясо инструктором, жгло горло, точно горячие угли…

Джан припомнил все эти обиды, завизжал, зарычал и забился подальше в свой темный угол.

— Джанчик! Милый мой песик, иди-ка сюда! — зовет Джана голос доброй, теперешней хозяюшки. Но и ей озлобившийся пес отвечает ворчанием. Без хозяина все ему здесь опостылело! Если бы только они могли знать, как он всех стал теперь не любить! Новая рана — утрата хозяина — разбередила все старые раны. Он полон обиды и горечи.

* * *

… И еще снилось Джану, как его учили возить тележку, чтобы выработать у него мерный шаг. Он должен был обвозить ее мимо всяких помех на дороге. Таким образом он и без тележки научился обходить все препятствия стороной.

Однажды он вел инструктора с завязанными, как обычно, глазами. Команда была: «В аптеку!», где они были вчера.

Человек и собака шли по узкому тротуару. Вдруг Белоножка скомандовал: «Стоп!» И в ту же секунду Джан был принужден остановиться: поперек тротуара кто-то положил высокий и широкий ящик-барьер.

Как только Джан стал, Белоножка «прозрел», поднял на лоб повязку, погладил собаку и дал ей кусок мяса.

При этом он снова несколько раз сказал: «Стоп».

Потом они шли к электричке, и там на дороге оказался этот же самый «стоп». Джан при виде его сам остановился раньше даже, чем Белоножка успел скомандовать «Стоп!» И опять его похвалили, и снова он получил мясо.

В тот день Джану посчастливилось. Он получил много мяса, и сердце его отогрелось от добрых, ласковых слов.

Он очень старался увидеть еще где-нибудь «стоп» и вглядывался в самые незаметные препятствия. Таким образом он разглядел нитку, протянутую через дорогу.

Он сейчас же сделал «стоп» и получил большой кусок мяса. Тогда же инструктор приласкал его и сказал:

— Ну, Джанчик, тебе нужен настоящий хозяин. Кому попало я тебя, брат, ни за что не отдам…

* * *

Джан, припомнив все это, принялся весело взлаивать и даже высунул голову из-под своей кровати.

Хозяюшка мирно дремала в кресле. Пес тихо прошел мимо нее и уехал в Школу собаководства разыскивать Белоножку.

Алексей Степанович вернулся уже из командировки. Он моментально сообразил, что собака навестила его в поисках исчезнувшего хозяина.

Он приласкал Джана, сказал ему много бодрых и хороших слов, потом взял его на поводок, и они поехали к Нине Александровне.

Белоножка хотел убедить ее, чтобы она взяла Джана с собою при посещении больницы и не запрещала бы ему проведывать больного хозяина.

Но почти в то же самое время, когда они с Джаном подходили к дому, с другой стороны улицы к калитке подъехал белый автомобиль, и высокая худая фигура, сильно сгорбившись, начала вылезать на дорожку.

Джан взвыл, рванул поводок и вмиг облапил хозяина.

Он сидел у него на спине, не давая ему ни двинуться, ни разогнуться…

Хозяин смеялся до слез, отбивался… А Джан нежно грыз, задыхаясь от счастья, ему уши, лизал лицо, голову, фуражку…

Неизвестно, кто кого держал в объятьях, но так вместе они и ввалились к себе и устроились на кровати.

Джан не сводил глаз с хозяина, клал голову на его руку, взвизгивал и улыбался «всем телом».

Семен Гаврилович упросил доктора отпустить его на несколько дней раньше и дал обещание долежать дома и довести весь положенный курс до конца.

Но тут встретилось неожиданное затруднение: Семена Гавриловича уложили в постель, Джан устроился рядом и ни за какие коврижки не позволял никому к нему подойти. Сам он тоже никуда больше, ни на минуту, не отлучался. И когда становилось совсем невтерпеж, он брал хозяина за рукав и тянул его вместе с собой прогуляться.

Семен Гаврилович контрабандой вырывался с ним вместе во двор.