Джанан. Пленница тирана

– Есть у шаманов слабое место, – задумчиво и медленно произносит она. – Наши близкие. Люди, которых мы любим. Их будущее туманно, настоящее размыто. Все, что я могу чувствовать, – это тревога и боль. Но такое же чувство прошлой ночью испытала и ты. Или я ошибаюсь?

– Кто тебе докладывает обо мне? – прищурившись, спрашиваю я.

– Слишком много чести, Джанан. Или ты слишком высокого о себе мнения. Я просто такая же женщина, как и ты. Мы любим одного мужчину и даже на расстоянии чувствуем, что с ним что-то произошло.

– Ты слишком спокойна, учитывая, что мы ничего не знаем об этом.

– Заид не умрет насильственной смертью, не волнуйся. И она придет к нему еще не скоро.

– Ты можешь ошибаться.

– Могу. На все воля Аллаха.

– И все равно так спокойно говоришь. Ты не любишь его.

– Не тебе судить о моих чувствах, – с лица Муны слетает веселье. Я даже подумала, что разозлила ее своими словами, но тут она внезапно скривилась, словно от боли. – Валид идет. Сиди на месте.

А сама встает, подходит к моему креслу и, положив ладонь мне на плечо, поворачивается лицом ко входу. И на самом деле, через несколько секунд полог отодвигается, и в шатер входит Валид. Мрачный и осунувшийся, со съехавшими на переносицу бровями и сжатыми в кулаки руками. Он обводит нас с Муной взглядом, останавливаясь на ней. Слегка кланяется, а потом подходит ближе.

– Валид, я жду информацию, – произносит она голосом, полным власти и влияния. Я даже бросаю на нее короткий взгляд, чтобы убедиться, что рядом по-прежнему стоит именно та шаманка, которая так запросто болтала со мной.

– Боюсь, его убили, госпожа, – сдавленно и сипло произносит Валид, а потом крепко сжимает челюсти.

– Что? – выдыхаю я. – Кого убили? – до последней секунды не хочу верить в то, что он может ответить.

Самое интересное, что в этот момент я смотрю не на Валида, а на Муну, и в голове то и дело вертятся на повторе ее слова о том, что Заид не умрет насильственной смертью. И, когда наши с ней взгляды встречаются, в меня словно вонзается отравленная стрела, когда я слышу ответ Валида:

– Господина Заида убили.

Вот так. В самое сердце. Глубоко-глубоко.

Глава 37

Я лежу на кровати в палатке и пялюсь в потолок. Сотая по счету истерика закончилась тем, что мне практически насильно влили какой-то отвар, приготовленный Муной, и я отключилась. Сейчас же, сложив руки на животе, я просто смотрю на то, как ветер то поднимает, то опускает крышу палатки, наверняка стряхивая на меня какую-то часть песка. Но мне абсолютно все равно.

С момента получения страшных новостей о Заиде прошли уже пара месяцев. Дни слились для меня в один, который тянется бесконечно. Валид не рассказал никаких подробностей, сказал только, что в Заида выстрелили, а потом забрали и наверняка истязали. И все это сделал его собственный отец! Муна потом долго объясняла мне что-то о бизнесе Заида и том, к чему был причастен его отец. Оказывается, сам Заид занимался перевозкой девушек, которые добровольно занимались эскортом. От одной мысли о том, как низко могут пасть женщины, мне хотелось пойти помыться, словно так я смогу очистить себя от грязи этого мира. А отец Заида использовал его проводников, чтобы перевозить рабов – женщин и детей, – которые попадали в его грязные лапы отнюдь не добровольно. Не знаю, откуда она обладала подробной информацией об их бизнесе, ведь женщине не положено такое знать, но все же Муна была хорошо осведомлена. Я тогда даже задумалась, что, возможно, жена Заида была ему ближе, раз знала о нем больше, чем я. И от этого факта становилось еще больнее.

Поворачиваю голову и смотрю на спящую Тину. После того, как узнала о смерти Заида, тревожность не покидает меня, и я боюсь спать одна в палатке. И вообще спать, потому что во сне постоянно вижу его темные глаза, белозубую улыбку, крепкие руки с тугими дорожками вен и губы, от которых невозможно оторвать взгляд. Там, в моей фантазии, он целует меня, занимается со мной любовью, шепчет о любви, а потом… умирает. Страшной, мучительной, насильственной смертью. И мне снова становится так больно, что практически невозможно дышать. Я ведь только обрела покой и счастье, как их тут же отобрали у меня. Каждый день, выпивая отвары, которые дает Муна, я втайне надеюсь, что это яд. Но я все еще жива, более того, здорова. Внутри меня растет жизнь, которая аккуратным холмиком выступает на моем теле.

Глажу живот рассеянными движениями, уговаривая себя учиться жить дальше. Но моя жизнь как будто остановилась в момент, когда Валид произнес те страшные слова. Я словно окаменела изнутри и снаружи, и теперь никто не может ко мне пробиться.