Джандо

Вокруг были только смерть и забвение, но освещение начало меняться. Тела погибших воинов стал покрывать золотой налет. Вот он увидел своего коня, коня из того страшного сна. Но почему-то тело коня было из золота, тускло блестящего в свете чужой, незнакомой Луны. Денис вспомнил нубийского царя и кастет Логинова. Кастет, благодаря которому он оказался здесь. Мальчик вдруг обернулся и еще раз посмотрел на своего коня — из закрытого золотого глаза медленно выступила капелька чего-то белого… Его узнали?! И тогда мальчику в последний раз стало страшно и захотелось бежать отсюда, потому что он вдруг подумал, что все это, вокруг, вовсе не мертво! Оно спит бесконечно долгим сном, созревает, но оно… живое. И просто ждет своего часа, чтобы восстать, воплотиться во что-то грозное и могущественное и уже не ослепить своим великолепным сиянием, но сжечь. Руки Дениса безотчетно потянулись к голове, потому что мальчик понял: все то же самое может случиться там, по ту сторону тумана, по ту сторону Белой Двери, откуда он пришел и где еще совсем недавно был его дом. Руки потянулись к голове, но какая-то внешняя сила не дала ему снять шлем. И тогда все вокруг — погибшие воины и кони, разрушенные пирамиды и спящий Сфинкс (может, это был и не Сфинкс вовсе) — слилось воедино и поднялось перед Денисом громадной дышащей горой. Ничего не могло быть ужаснее этого набухшего исполина и его безобразной, склоняющейся сейчас к мальчику головы. Денис кричал — он хотел скинуть это наваждение, снять шлем, но тело кошмара уже завладело им. Он не мог закрыть глаза, и руки почему-то не подчинялись ему больше, словно скованные обручем. И тогда мерзкая, безобразная голова склонилась еще ниже и заглянула мальчику прямо в глаза.

— Пришло тебе время узнать кое-что, — прозвучал голос, — но сначала это…

И что-то белое, бескрайнее как море, выплеснулось из двух глаз исполина и начало переливаться в Дениса. И чем больше оно переливалось, тем больше тускнели огромные глаза, но над ними образовалась маленькая щелочка. Щелочка начала растягиваться, превращаясь в скользкий растущий овал. У исполина пробуждался третий глаз — глаз Циклопа. Он был абсолютно зрячий и живой и сейчас в упор смотрел на Дениса. Мальчик сделал еще одну слабую попытку вырваться. Именно тот момент и видел Профессор Ким, заглядывая через окна в темноту зала суперкомпьютерных игр.

Посреди огромного, вплывающего в ночь города, в самом его сердце родились звуки, не слышимые ухом постороннего. Где-то там, в глубине зала компьютерных игр, черные шаманы били в барабаны, вызывая к жизни гораздо более древние звуки, — старина Урс все правильно предсказал: случилось то, что удалось предотвратить пять лет назад. Что тогда лишь предприняло первую слабую попытку и было повержено. Но вовсе не погибло. И вот сейчас пришло.

Профессор бросился к двери — может быть, он еще успеет, может быть, это еще не случилось. За короткую секунду в голове Профессора промелькнул их разговор с Дорой:

— Если это произойдет, вы один уже ничего не сможете им сделать. Крайне опасно — даже не пытайтесь. Считайте, что это началось… Считайте, что они уже здесь и мы опоздали… И еще, Профессор, я не знаю, как правильно объяснить, чтобы вы поняли меня… Они знают, что мы есть, но они еще не чувствуют нас. Они как бы еще очень молоды и не знают нашего… запаха.

— Нашего запаха? Что ты такое говоришь, Дора!

— Да, нашего запаха… Я не знаю, как по-другому это объяснить. Не в том смысле, что мы с вами одинаково пахнем… Ну я же говорю, что не знаю… Понимаете, если они догадаются, кто вы, узнают вас, то они смогут чувствовать и меня, и всех остальных — я не думаю, что нас только двое. Постарайтесь, чтобы это произошло как можно позже. Если вы не сможете ничего предотвратить, постарайтесь, чтобы они не поняли, кто — вы, кто — мы… Что мы знаем о них и что мы готовы к встрече… Они пока еще относительно слабы и будут маскироваться, чтобы набраться силы. Времени у нас очень мало…

Профессор был уже перед дверью — он собирался с силой ее выбить и сорвать с мальчика шлем. Робкоп не опасен — опасен может быть парень, если это уже произошло… Профессор занес ногу… Может, ему только показалось, что где-то в глубине себя он услышал тихий голос Доры:

— Поздно…

Может, это ему только показалось, но Профессор успел скорчить нелепейшую гримасу и выдохнуть большой клуб водочного пара. В следующую секунду дверь зала суперкомпьютерных игр открылась. На пороге стоял Робкоп. Профессор дыхнул ему почти прямо в лицо.

Робкоп поморщился:

— Ты чего здесь ошиваешься?

Робкоп улыбался, но Профессор чувствовал угрозу, исходящую от него. Он не должен отвечать угрозой на угрозу. Профессор будет потом удивляться беззаботности своего голоса:

— А, хозяева на месте… Я гляжу, едрена вошь, вроде у вас кто-то ходит. Дежурное горит, а внутри кто-то есть. Хотел уже милицию вызывать. — Профессор с заискивающей улыбкой посмотрел на Робкопа. — У вас же имущества там…

— А ты кто такой?

— Я?! Дворник… Серегой звать.

— Дворник… — Робкоп деловито посмотрел на обледенелые ступеньки. — А это что?