Джанетта

– Где же ты, Джанетта? Подойди сюда, не бойся. Маргарет – всеобщая любимица, и ты тоже ее полюбишь.

Ни к чему было говорить мне об этом! Я и так любила Маргарет, так похожую на мою покойную сестру Санту. Но со времени нашей последней встречи мы обе стали старше, застенчивее и уже не могли так беспечно болтать друг с дружкой, как некогда на дороге. К тому же непривычная новая одежда и обстановка сильно подавляли меня.

Тут колокол прозвонил к обеду, и мой отец поспешил в свою комнату, чтобы переодеться. Маргарет ласково взяла меня за руку и повела по лестнице наверх. Когда мы поднялись на этаж и слуги, находившиеся внизу, в передней, уже не могли нас увидеть, Маргарет обернулась ко мне и спросила:

– Могу я обнять и поцеловать тебя?

– О, Маргарет! – прошептала я, целуя ее… и разрыдалась.

Ведь меня никто никогда не целовал и не обнимал. Долго сдерживаемые слезы вырвались наружу. Я и не подозревала, как отзовется во мне – бедном, заброшенном ребенке, выросшем без любви, – эта первая в жизни сестринская ласка.

Маргарет привела меня в хорошенькую комнату и объявила, что мы будем тут жить вдвоем. Я начала переодеваться, но руки у меня так дрожали, что я едва смогла расстегнуть платье. Тогда Маргарет позвала горничную, чтобы та помогла мне.

– Мисс Фицджеральд сойдет вниз? – спросила меня горничная.

Я не сразу сообразила, что этим странным, непривычным именем она обратилась ко мне. Маргарет поспешила пояснить вопрос горничной: сойду ли я вниз, в столовую, где собрались взрослые обитатели замка? Но я не представляла, как могу очутиться среди совершенно незнакомых людей.

– Маргарет, позволь мне остаться лучше с тобой, – попросила я.

– Я пойду вниз, чтобы повидаться с папой, но могу отвести тебя в детскую, если ты хочешь. Многие дети остаются наверху и не идут вниз, к взрослым. Пойдем, я познакомлю тебя с ними.

Она повела меня в большую, прекрасно освещенную комнату. В камине пылал огонь, а на столе был приготовлен чай со всевозможными вкусными яствами, тартинками, пирожками, фруктами и сладостями. В комнате находились три девочки и мальчик, весело болтавшие между собой.

– Познакомьтесь с моей сестрой Джанеттой! – сказала Маргарет, вводя меня в комнату. – А вот это Джульетта и Эдит Граклей, это Хильда Варрингтон, а это Джим Кирвен, он уроженец Ирландии, как и мы все. И мы все находимся здесь в гостях, – прибавила она, обращаясь ко мне. – Мать Эдит и Джульетты внизу, Хильда гостит одна, а Джим приехал сюда со своим дядей, сэром Рупертом. Ты пойдешь вниз, Джим?

Худенький мальчик, казавшийся гораздо моложе своих лет, слегка сутулящийся, взглянул на Маргарет своими большими задумчивыми глазами и ответил:

– Нет, я не люблю туда ходить. Мне гораздо приятнее оставаться здесь, – прибавил он, придвинув кресло к камину и подперев голову худыми тонкими руками.

– С тобой пойдет только Джульетта, – сказала Эдит, – а мы останемся здесь и постараемся занять твою сестру.

Мы уселись пить чай. Мои собеседники весело болтали и шутили, я же была молчалива и никак не могла победить свою застенчивость.

Кроме того, я плохо говорила по-английски. Меня научила этому языку одна молодая англичанка, несколько лет жившая в горах по соседству с нами.

Новизна обстановки также не позволяла раскрепоститься, и мне больше хотелось слушать и наблюдать, чем разговаривать. Притом же мои новые знакомые говорили о вещах, которые были мне совершенно чужды, о своих друзьях, прогулках и развлечениях. Я чувствовала себя очень одинокой без Маргарет и не могла избавиться от мысли, что я здесь чужая и никому не нужна. Я оставалась прежней нищенкой, непрошеной гостьей, втершейся в чужой дом. Неожиданный громкий смех отвлек меня от невеселых мыслей.

– Я два раза обращалась к вам, а вы не слышали, – сказала мне Эдит.

– Я задумалась, – ответила я запинаясь.

– Это видно. Что ж, вы часто так улетаете на луну?

– И как, хорошо там, на луне? – спросил меня Джим с насмешливой улыбкой.

– Я никогда не была на луне, – отвечала я, – но я жила высоко, в Альпах, там луна совсем близко. И сейчас я мыслями вернулась туда. Летом там хорошо, но зимой все так печально, скалы кажутся такими суровыми и зловещими…

– Вам, значит, пришлось спуститься сюда с большой высоты, – заметил Джим.

– Я бы хотела говорить по-английски так, как вы, – сказала Эдит. – Мне нравится, как вы говорите.

Я покраснела от удовольствия и отвечала:

– А я бы хотела научиться говорить по-английски быстро и хорошо…

– О, это придет само собой. Есть у вас желание учиться разным предметам?

– Право, не знаю, – отвечала я нерешительно.

– Я думаю, вы сможете поступать так, как вам захочется. Богатые наследницы всегда ведь могут делать то, что хотят. Не правда ли, хорошо быть наследницей большого состояния?

– Откуда же я знаю! – возразила я, снова смущаясь: мне пришло в голову, что Эдит смеется надо мной, зная, что я нищенка. Я еще не освоилась со своим положением и даже на отца смотрела не как на родного человека, а как на благодетеля.