Джанга с тенями

– А я догадался, что у тебя там кроме метлы и граблей! – торжествующе сказал Кли-кли и в восторге от собственной проницательности запрыгал на одной ножке.

Я тоже догадался – любимый двуручный биргризен Мумра. Хитрец завернул его в тряпки вместе с граблями и метлой, резонно полагая, что бдительная стража Ранненга не станет проверять такой малопривлекательный для них сверток.

– А чего же ты его сквозь двери не вынес, а в окошко выкинул? – полюбопытствовал шут.

– Если сквозь двери, Дядька бы заметил.

Резонно. Дядька бдительно следил за Дикими. Десятнику не очень-то хотелось платить деньги страже за провинившихся воинов…

Теперь Мумр был единственным в нашей компании, кто обладал хорошим оружием. Если будет стычка, то к моему кинжалу и гарракским дагам Угря (метательные ножи шута не в счет, они у него, как видно, для красоты) присоединится клинок Фонарщика.

Огромный двуручный меч, предназначенный для прорубания брешей в рядах линейной пехоты противника и уничтожения копий и пик, размерами мог поспорить чуть ли не с самим Мумром. А уж о тяжести этого клинка я мог только предполагать.

Ножен для биргризена попросту не полагалось, и Мумр таскал меч, взвалив его на плечо, а когда ехал на лошади, то просовывал его в специальные петли возле седла. Ничего удивительного, что при такой жизни лошадь Мумра отличалась вздорным характером. Животина попросту постоянно нервничала и боялась, что во время скачки Мумр ненароком приготовит из нее фарш.

В тот день, когда я увидел оружие Мумра в первый раз, вообще не поверил, что Фонарщик умеет владеть биргризеном. Техника работы и фехтования клинками такой длины, как я слышал, была крайне сложна, и для нее требовался не только опыт, но и физическая сила намного бо́льшая, чем у невысокого и хлипкого, на первый взгляд, человека. Но Сурок уверил меня, что Мумр способен перерубить страшным двуручным мечом летящего комара, и у меня отчего-то не возникло сомнений на этот счет. К тому же еще одним доказательством мастерства Фонарщика было золотое тиснение дубового листа на рукояти меча, говорившее о том, что владелец оружия – Мастер длинного клинка. Мумр – Мастер и почти что бог на поле боя и среди воинов-мечников. Таким, как он, в регулярной пехоте платили полновесным золотом наравне с тяжелыми кавалеристами, а то и поболе.

Но, думаю, не стоит терять время на описание любимой игрушки Мумра, тем более что утро сегодня выдалось замечательнейшее. Птички пели, радуясь лету, цветочки цвели, небо голубело, травка зеленела, солнышко светило. Если не вспоминать о том, что у нас из-под носа украли ключ и что мы до сих пор ничего не знаем о судьбе Горлопана, день казался чудесным.

– Далеко нам идти, Кли-кли? – спросил я у гоблина.

– Не очень, – пробормотал шут.

Правой рукой он держался за мой рукав и прыгал на одной ножке на радость себе и прохожим. Отодрать его от себя мне не удалось, шут вцепился в рукав рубахи, как клещ впивается в собаку, так что пришлось перейти к увещеваниям. На вежливую и проникновенную просьбу прекратить валять дурака и идти как все нормальные люди на двух, а не на одной ноге, Кли-кли ответил мне отказом, и пришлось не обращать на гоблина-попрыгунчика внимания. Ну не драться же с ним на виду прохожих, право слово!

– Насколько не очень? – вновь спросил я у Кли-кли после очередной безуспешной попытки выдрать рукав из цепких рук гоблина.

– Ну с часок, – безразлично ответил Кли-кли и перепрыгнул через лежащую на дороге палку. Я застонал.

– Но нам же надо в южную часть города на Пестрый холм. До него топать и топать.

– Вот в том-то и дело, что кому-то топать, а кому-то прыгать и строить из себя дурака, – не удержался я от комментария.

Кли-кли был горазд весь этот час пропрыгать на одной ножке и не отпустить мой рукав.

– Прости, но карету нам сегодня не подали, – съязвил королевский шут.

* * *

Гаденыш откровенно наврал, наверное, чтобы меня позлить. От трактира до нашей цели идти было не больше двадцати минут.

Улица, ведущая к Пестрому холму, забиралась на него под немыслимым углом. Пока я добрался до района Больших шишек, с меня, в отличие от воинов, сошло семь потов, и слава Саготу, что гоблин меня все же отпустил и сейчас шел сам по себе.

– Вот бы прокатиться! – почти на самой вершине холма мечтательно пробурчал шут.

Я проследил за его взглядом. Возле одного из домов стояла старая рассохшаяся телега, под колеса которой был подбит деревянный брус, чтобы она ненароком не покатилась вниз и не придавила какого-нибудь нерасторопного прохожего.

– Даже не думай! – предупредил я Кли-кли.

– Ничего ты не понимаешь в объедках, Гаррет! Дурак, одним словом! Смотри, какая горка! Мы же как ураган помчимся!

– Не нравится мне твоя идейка.

– Какая идейка? Что помчимся как ураган? – уточнил Фонарщик.

– Нет, – ответил я. – Что мы помчимся как ураган. Если ты, Кли-кли, решил покончить жизнь самоубийством, то не надо впутывать в свои безумные идеи нас!

– Гаррет, ты все такой же бука! Расслабься, нам ничего не грозит! Почему сразу самоубийство?