Джанк

Лис заглянул в микроскоп и задумчиво нахмурился. Переставил под линзу другой образец и удивленно поднял брови. Первая капля крови просто кишила разнообразными антителами, а другая была почти «пустой».

— Это как так? — удивленно спросил парень.

— У западных всевозможные антитела просто плавают в крови. Всегда. А не вырабатываются по факту болезни, как других. — ответил один.

— Еще и мутируют под нужный вирус прямо на ходу. — добавил второй.

Лис озадаченно почесал подбородок.

— Тупо переливать пробовали?

Ученые обернулись и с возмущением посмотрели на парня.

— Первым делом, друг, первым делом. Ничего не происходило, либо получались тромбы.

— Значит нужно что-то разжижающее кровь?

Ученые покивали.

— Из наших веществ ничего не помогает, вот думаем, какие могут быть еще варианты.

— Что тут думать, надо пробовать методом тыка. — сказал парень.

Отошел в правую часть зала, достал из холодильника пакет с кровью, вернулся обратно и сел за стол. Над каждым столом у стены висел шкафчик с разными составляющими: порошки, сушеные растения, грибы. Лис открыл его и оглядел, внимательно всматриваясь в каждую упаковку.

— Можно попробовать мицелий древесного гриба, экстракт соньи и… — он перечислял возможные варианты состава вещества с нужным эффектом.

Один из ученых быстро записал за ним в блокнот и дал посмотреть остальным.

— На счет соньи я не уверен, она может дать обратный эффект. — засомневался один.

— В одиночку да, но если мы ее смешаем с выжимкой листьев кравины, то …

Ученые дослушали варианты и принялись за работу. Разобрали себе так же по пакету крови и сели каждый за свой стол. Они смешивали разные составляющие и тестировали его на каплях, наблюдая за реакцией в микроскоп. Записывали каждый рецепт и результат, обменивались мыслями и идеями. Так они провели не один час.

— Чушью какой-то занимаемся. Миллионы комбинаций нужно проверять, ресурсов не хватит. — вздохнул один из ученых и откинулся на спинку стула. — Надо понять что именно провоцирует такую работу антител. Почему Б-лимфоциты разбрасывают их без разбора туда-сюда. Должен же быть какой-то катализатор этого процесса?

Все замолчали. Действительно, искать варианты решения проблемы таким способом было слишком трудной задачей.

— А что было с тем кому кровь переливали? Умерли? Как тромбы убрали-то? — спросил Лис, не прекращая работу.

Остальные усмехнулись.

— Ты сразу опыты над людьми проводить хочешь? Не напасешься так…

— Ну, хотя бы разочек? Вдруг в живом теле другая реакция?

— Давай на тебе тогда и проверим?

— Не-не, в пробирках так в пробирках.

Ученые рассмеялись. Часть из них продолжила работу, а вторая половина разложила все ингредиенты обратно по местам в шкафах и вернулись к размышлениям на бумаге.

* * *

Месса быстро шла по коридорам учебной части. Первой парой был язык, на который она очень не любила ходить. Преподаватель скучно рассказывал темы, и большую часть занятий заставлял заниматься чистописанием, что давалось девушке очень тяжело. Писать она, как оказалось, практически не умела и из-за этого сильно отставала от остальных однокурсников. Мессалин вынуждена была галопом скакать по учебному материалу и учиться с нуля тому, что все знали с младших классов школы. Буквы выходили кривые, строчки плыли, она часто ошибалась и делала помарки. Почему так случилось, трудно было предположить: виной всему амнезия, которая попутно с памятью о жизни забрала и навык письма, или же она никогда не умела вовсе. Уроки давно начались и девушка разгуливала по пустым коридорам, никак не решаясь пойти в кабинет. Ангела своим подозрением выбила ее из душевного равновесия, руки дрожали, а тело жаждало движения. Сидеть и вырисовывать буквы в таком состоянии Месса не хотела. Она несколько раз прошла мимо кабинета языка, останавливалась у него, а потом проходила дальше. Решив прогуляться еще пару минут и успокоиться, она свернула в другой длинный коридор. Из-за дверей кабинетов слышались лекции, скрип мела и крики разъяренных преподавателей. Мессалин дошла до конца холла, до тупиковой стены, а затем развернулась и собиралась пойти обратно. Внимание девушки привлекла картина на стене в тонкой черной раме: очеловеченное солнце поедал черный волк; глаза животного горели золотым, а с зубов капала красная кровь. Солнце- круглое лицо слепило волка своими руками-лучами и смотрело вверх, как бы молясь и прося помощи, но на небе не было никого кроме звезд. Мессалин застыла возле картины и всматривалась в детали: размашистые мазки, объемная текстура, местами незакрашенный холст. Она провела пальцем по полотну, по шерсти волка. Краска была положена толстым и рельефным слоем, напоминающую настоящую грубую шерсть на ощупь.

Слева, с другого края коридора послышалось цоканье. Месса обернулась на источник. В начале холла стояла девочка в темной накидке, прыгала с ноги на ногу и задирала высоко колени, изображая галоп лошади. Цокала языком и пародировала стук копыт.

— Цок-цок. — сказала девочка и прыгнула на другую ногу.