Джанлуиджи Буффон. Номер 1

Мои надежды, мои мечты воплощались в жизнь, становились реальностью, их можно было ощутить и потрогать. В Турции в мае 93-го мы дошли до финала, где нас разгромила Польша. Там был Франческо Тотти – точно такой же, как сейчас, там был Виджани, который играет в «Реджине», там были мои друзья из «Пармы» – те самые, из поезда, без билета.

В Турции в четверть- и полуфинале были пенальти, и я сделал все, что мог: в матче с Испанией я отразил два и сам забил один, в матче с Чехией я сам промахнулся, но сумел взять три пенальти. Именно тогда в «Газзетта делло Спорт» был заголовок на первой странице:

БЕНТИВОЛЬО И БУФФОН,

ИТАЛИЯ ВАМ АПЛОДИРУЕТ

Это был мой первый газетный заголовок, и я разделил его с девушкой, Франческой Бентивольо, которая была старше меня на год, молодой теннисисткой, которая в эти дни, начав с квалификаций, дошла до четвертьфинала Открытого чемпионата Италии в Риме. Франческа рано оставила теннис, предпочтя заняться другими делами.

Какая странная судьба! Вернувшись в Италию, мы остановились в Риме в гостях у Мауро Владовича, теперь секретаря федерации футбола. Он дал нам билеты на матч «Рома» – «Торино» (5–4 по пенальти, такой результат невозможно забыть), и я прошел как раз мимо Форума, где моя «сестра по заголовку» принимала свою порцию славы.

Я, как всегда, смотрел матч за воротами. Если как вратарь я только начал расправлять крылья, то как болельщик я к тому времени был профессионалом.

4 Болельщик в косухе Мои выходные за воротами

Пятьдесят лиц подозрительно посмотрели на меня, когда я сел за воротами на стадионе в Болонье. Думаю, только они и смотрели на меня на этом бетонном поле – я появился внезапно, непредсказуемо. После всего пережитого риска было бы достойным завершением, если бы меня негативно приняли или, хуже, попытались бы побить. Я всего несколько раз в жизни так боялся. На каждом шагу я проверял, не вывалился ли транспарант из рюкзака. Если бы его нашли, мне бы не поздоровилось.

«Болонья» – «Каррарезе», любое зимнее воскресенье. Одно из моих болельщицких воскресений фаната «Каррарезе». Я выехал из Пармы, сам того не ожидая. Я часто делал это в годы пансиона, прежде чем стал играть в Серии А, а иногда и после этого. Почти всегда один, но пару раз затаскивал с собой и друзей – как однажды на дерби в Масса. Для меня было огромной радостью взять с собой за ворота еще четырех ребят, на четырех болельщиков «Каррарезе» больше. На матчах, о которых объявляли афиши, было и по пять-шесть тысяч человек, но на обычных на стадионе было немного народа, и так даже лучше.

Мы сделали плакат в пансионе.

Там было написано: «КУИТ – сектор Парма». КУИТ – Команда Ультрас Индейские Войска (Commando Ultrà Indian Troops) – аббревиатура болельщиков «Каррарезе», которая до сих пор написана на моих перчатках. И транспарант в моем рюкзаке, когда я один, как обычно, направляюсь в Болонью. На мне джинсы и косуха. И все. На голое тело.

Был февраль, не так уж и тепло. Но я был (и до сих пор остаюсь, в некотором отношении) таким.

Была забастовка на железной дороге, и я до последнего сомневался, ехать или нет. Потом сказал себе: «Ладно, поеду». Я приехал на вокзал и бегом успел на поезд до Лечче, прямой поезд, единственный за не знаю сколько времени. Он был весь забит людьми. В Болонье я не знал, как добраться до стадиона. В конце концов пошел пешком. Дорога все не кончалась и не кончалась. Как и во всех пережитых мной приключениях, я пришел на стадион не с той стороны – то есть со стороны ворот «Болоньи». Сначала для «Каррары» все шло не очень хорошо. Судейство было так себе, были стычки. Потом мы объединились со «СПАЛ» из Феррары. Феррара и Болонья исторически совсем не друзья.

И да, мне было страшно, как каждому, кто попал в такое место, где ты оказываешься единственным не похожим на других, единственным представителем другого племени. Даже если ты всего лишь точка в толпе, тебе кажется, что все смотрят только на тебя, как на чужака в Пертегаде. В тусовке за воротами все друг друга знают.

Я шел крадучись, делая вид, что мне все равно, и дошел до билетного окошка. Я сел за ворота и оказался перед стеной подозрительных лиц. Пятьдесят болельщиков «Каррарезе» прибыли на автобусе вместе и не предполагали, что еще кто-то появится в это воскресенье. Наконец кто-то меня узнал. Меня начали хлопать по плечу. После матча мне даже удалось избежать привычной поездки в туалете поезда: меня довезли до Пармы.

Сколько я так ездил? Часто. Я был в Сесто Сан Джованни, в Вероне, в Римини, в Монтеварки, даже в Альцано, в провинции Бергамо в тот год, когда «Альцано» играл в Серии Б. В субботу я иногда прогуливал школу: неделю – да, неделю – нет. В пансионе нас проверяли, в школе – нет, я же хитрец, я пошел в другую школу.

Я ездил не обязательно только на «Каррарезе». Иногда, если я не мог вернуться домой, если поездки были слишком долгими или я должен был выехать слишком рано или вернуться слишком поздно, я ехал в Реджо Эмилию, в старый «Мирабелло». Но не со стороны «Реджаны», а со стороны гостей.