Джанлуиджи Буффон. Номер 1

Все выходили на поле, я практически один сидел на скамейке. Единственный, кто за весь турнир вообще не играл.

Скала повернулся ко мне:

– Разминайся.

Я посмотрел на него самым противным взглядом:

– Пока я разминаюсь, матч как раз кончится.

– Выведите его на поле, – максимально сухо сказал тренер. Я, просидевший на скамейке целый месяц, пропустил два мяча и отвратительно себя показал. Если бы матч продлился еще десять минут, соперник сравнял бы счет.

Если бы в тот день на выходе с поля мне бы сказали, что через четыре или пять месяцев я буду дебютировать в Серии А, я бы не только не поверил, но и назвал бы сумасшедшим того, кто это предположил.

Но я оказался в том автобусе мечты. Как это случилось? В начале сезона второй вратарь, Джованни Галли, ушел. По договору он должен был играть в Кубке Италии, но Скала не поставил его в первом матче, и он собрал чемоданы. Взяли Алессандро Ниста – одного из моих лучших друзей теперь, но он почти сразу получил серьезную травму. Потом, на матче Кубка УЕФА, травмировался Буччи.

Я предвидел, что буду играть против «Милана». Я надеялся на это, когда никто, кроме меня, не верил. Но в ту неделю я тренировался, как сумасшедший, – сверхурочные тренировки, на поле выходил сосредоточенный и серьезный, ни в чем не ошибался. Так что в то воскресное утро Скала мне позвонил и сказал, что я буду играть.

Мои товарищи беспокоились, а когда я уснул в автобусе, их это вряд ли успокоило.

Но я был таким. Думаю, если бы у меня был другой характер, я бы не вошел в мир футбола. Я хотел прожить свою жизнь молодого человека до конца. Если бы сейчас я вел себя так, ничего бы не получилось, я бы не добился результата, это была бы моя ахиллесова пята. Но именно эта неосознанность мне очень помогала. Я помню, что моя мать думала так же. Когда болельщик соперников после моего провокационного движения крикнул ей на стадионе:

– Вы должны стыдиться своего сына!

Она ответила:

– Ему всего восемнадцать.

Другой крикнул:

– Но он зарабатывает миллиарды!

Она заткнула и его:

– Сколько бы он ни зарабатывал, все так себя ведут в восемнадцать.

Я спокойно переоделся в раздевалке «Тардини» и только тогда начал немного волноваться. Мне помогли «Криппоне» – Массимо Криппа и Алессандро Мелли, замечательные ребята с таким же позитивным характером, как у меня. Значит ли это, что они были немного незрелыми, как я? Наверное.

– Джиджи, все в порядке?

Вполне. Я очень хотел показать себя как вратарь, не мог дождаться, пока арбитр засвистит, чтобы показать мои способности. Я не мог дождаться, когда же люди будут показывать на меня и говорить: «Это Буффон!»

Соперники из «Милана» тоже были очень вежливы. Паоло Мальдини посмотрел на меня и пожелал «ни пуха ни пера». Пануччи был милым, а Стеба Росси, их вратарь, меня удивил. Все говорили о нем как о грубияне, а он был очень вежливым, подбодрил меня и показал себя как очень понимающий человек.

Я встал в ворота под непонимающими взглядами болельщиков. Мой выход сопровождался вялыми аплодисментами. Но это была единственная вялая вещь в том матче. Я совершил четыре, пять сенсационных сэйва, решительно и быстро. Мне еще и немного повезло. Но свою удачу надо искать.

Счет матча так и не был открыт, а я теперь больше не был мальчиком. Я выходил в семи матчах до рождественских каникул, и первые три были против «Милана», «Юве» и «Наполи» (в Неаполе). Дело не для трусов, но мне всегда нравились сложные задачи. С «Юве» я пропустил первый гол в Серии А, от Чиро Феррары.

Вот история моего дебюта. Дебюта, оставившего у меня неизгладимые воспоминания и странную пустоту в хрониках – на месте моего лица на официальных фотографиях матча. Это тайна, которую можно расследовать в специальной ТВ-программе. Правда, разгадка детектива очень проста – я, привыкший к матчам «Примаверы», после приветствий и выбора ворот сразу же шел на свое место.

Так что на групповом снимке матча «Парма» – «Милан» 19 ноября 1995 года вратаря нет.

К счастью – моему и команды, – он был в воротах.

6 Римские камни Веспа, таблетка и верблюд в игольном ушке

Я в машине с Сильвано, мы возвращаемся с собрания, на котором я подписал свой первый (настоящий) контракт с «Пармой»: триста миллионов лир за пять лет. Сильвано говорит мне:

– Ты только что решил все свои жизненные проблемы. Я столько за тридцать лет не заработал.