Джастин

Этот день не стал исключением. Подавленность возникла еще далеко за пределами школы, охватила Джастина с головой. И в очередной раз он переступил порог дома разбитым. Не из-за одноклассников, а потому, что вновь поддался воспоминаниям. Почему Дэрек то и дело цеплялся к нему, было ясно, как белый день. Но почему Джастин не мог с этим ничего поделать, и почему, не смотря на все попытки отвлечься и отдохнуть, за плечами все равно ощущался груз, и память не позволяла расслабиться, подкидывая картинки прошлого, он не понимал. Тяжесть тащилась за ним попятам, куда бы он ни шел, что бы ни делал, с кем бы ни встречался. Она мешала сосредоточиться, сбивала и заставляла ощущать себя лишним среди кого бы то ни было. От этого Джастин все больше погружался в отчаяние.

Он не позволял переживаниям вылезать наружу, и пытался уйти от них в очередных гулянках с друзьями. Это помогало, но лишь на некоторое время. Стоило Джастину остаться одному, как вновь возвращалась тяжесть. Всячески пытаясь скрыть ее или избавиться от нее, он научился не придавать серьезным событиям смысл горечи и печали, ответственности и груза, – он шутил над ними. Шутил так, что становилось легко, и жизнь протекала незаметно и безболезненно, в легкой дымке и утреннем тумане, сквозь который видно было не все, но зато не слишком больно. А разным шуткам и баловству, всему, что казалось ерундой и глупостью любому другому человеку, он стал предавать значение и обращать их в идею, ради забавы. Но смысл этого был только в страхе перед собственной беспомощностью, которую Джастин прекратил осознавать.

В это утро Джастин уснул на диване, разложив длинные ноги на спинке. Одной рукой он обнимал шею, другой, из последних сил, изредка почесывал голову. Челка щекотала закрытые веки, упрямо возвращаясь на место даже, если Джастин ее смахивал. Сколько он спал, Джастин не знал. Казалось, прошло не больше часа. Усталость намертво приклеила тело к мягкой поверхности дивана, тишина вокруг ласкала изможденный слух. Никто не тревожил. Все шло идеально, пока домой не вернулась Ева. Раньше времени, потому что, обычно, Джастин успевал выспаться и покинуть гостиную до ее прихода.

За коротким хлопком, разбудившим Джастина, он услышал тяжелый вздох. Наверное, сестра снимала намокший от дождя плащ, разувалась, согнувшись в три погибели, и оттого недовольство просачивалось в сопении.

Лучшим вариантом действий Джастин счел притворство. Очень хотелось, чтобы Ева не принялась доставать его.

– Чего ты развалился? – прошипела сестра прямо над ухом. Она толкнула Джастина в бок чем-то острым. Локтем? Пальцем?

Очень неприятно.

– Чего пихаешься? – пробубнил он, словно сквозь сон.

Послышался раздраженный выдох.

– Где ты шатался всю ночь? – сестра настойчиво трясла его. Похоже, в ее планы все-таки входило разбудить его.

«Что ж, это можно. Но, если что, сама виновата».

Джастин размеренно дышал, вычленяя нужные звуки из общей массы суетливых движений, исполняемых сестрой. Она толкала его, пихала в бок, ругалась. Джастин ждал, когда она повернется так, чтобы можно было обхватить ее и повалить на бок. Лучше всего при этом заблокировать руки и заткнуть рот, чтобы не разоралась. Глаза он не открывал; по ее дыханию понял, что сестра наклонилась. Тогда Джастин резко подскочил. Он вцепился Еве в руку, закрутил за спину. Второй рукой он обхватил ее рот и успел заглянуть в испуганные глаза. Ева потеряла равновесие, а Джастин помог ей опуститься на диван так, чтобы она не ушиблась.

Сестра забилась в истерике. Глаза превратились в шары. От переполнявшего ее возмущения она неуклюже ворочалась и мычала.

– Ну, все, – Джастину осточертели ее нападки. И ладно бы она потом его отругала, так она не дала поспать прямо сейчас! – Ты меня достала, – членораздельно проговорил он.

Джастин отпустил ее и поднялся на ноги. С гордым видом он покинул гостиную. Поднялся по лестнице, ни разу не обернувшись, и закрылся в своей комнате.

– Хам! – выпалила Ева вдогонку. – Идиот! Ну, почему за тебя все переживают? Ты этого не заслуживаешь!

От обиды у Евы заслезились глаза. Как же просто ему оказалось избавиться от нее! Ева почувствовала себя униженной и оскорбленной. И так было всегда. Брат не понимал ее, не хотел даже слушать. Без толку. Все без толку. Сколько раз она говорила, что он связался не с той компанией? Сколько еще раз он наплюет на маму и все равно уйдет из дома на ночь? Ева не понимала, сколько можно трепать родным нервы постоянным прогулами школы, идиотским поведением, глупой ухмылкой и пустыми оправданиями.