Джаз

А вот – полновесный ответ Московии всемогущему «Боингу». 9 октября Ил-62 совершил из ее столицы свой первый прыжок в осенний вальяжный Рим. «Правда» зафиксировала факт штатного прибытия новехонького, чуть ли не в заводской смазке, весьма оригинального по техническим решениям лайнера; четыре добросовестных двигателя перенесли его на высоте двенадцать тысяч метров от Домодедова до безмятежных апеннинских холмов. О самом самолете (на 2014 год: в эксплуатации – 17; разбилось – 18; разрезано на металлолом – 183; на хранении – 69, из них 13 машин в качестве музейных экспонатов, кафе, ресторанов и памятников) есть масса сведений в Википедии, в статьях и комментариях к ним. Та к уж повелось – кто хвалит реактивного богатыря, кто ругает, суть, однако, в том, что и в 2014 году почтенный ветеран, пыхтя, перевозил правительственные делегации.

9 октября 1967 года Асуанская ГЭС достроена, вездесущие русские «завершают работы по подготовке к пуску первого агрегата». Удивительно! Странно! Непонятно! О событии, благодаря которому в северной части Нила на радость купальщикам не осталось ни одного крокодила, кратко, сухо, неинтересно, все с той же обескураживающей казарменностью, мельком, бочком упомянули «Правда» и все те же «Известия».

9 октября 1967 года. Как и полагается полячке, сама себе на уме Варшава. Кинотеатр мне неизвестен, время просмотра – тоже. Впрочем, вполне возможно, свои услуги предоставили сразу несколько кинозалов. На экране (или на экранах) идет неизвестно по какому случаю доставленный из Москвы в цитадель антироссийских настроений фильм «Коммунист». Не знаю, с каким выражением варшавяне смотрели 9 октября эту, вне всякого сомнения, агитационную притчу, оказавшуюся вместе с тем, с какой стороны ни поверни, образчиком истинного искусства. А хотелось бы поглядеть на их лица! Славно, когда за дело берутся классные режиссеры: «Коммунист» (от одного только этого слова особо желчные панове готовы были плеваться, я уж не говорю об их сакраментальном «пся крев»), безусловно, потрясающ. Люто сыграл Урбанский, невыносима сцена финала: героя жалит револьвер поганца контрреволюционера – раз, второй, третий, – но неизменно торжествует чапаевское «врешь, не возьмешь». Ненависть и энергия борца за правое дело позволяют коммунисту стоять, в то время как в него – патрон за патроном – разряжается барабан. Такого парня просто так не ухватишь! Иногда кажется, что подобные фильмы не на один десяток лет продлили советскую власть.

В тот же день программа «Время» (благодушный Советский Союз), официальная, словно Красная площадь, впала в лирику, любезнейшим образом сообщив своей собравшейся за вечерним чайком двухсотмиллионной аудитории о съемках кинокартины невоинственной, без вредителей и их разящих наганов, более того, далекой от строительства коммунизма на миллиард километров. Сюжет «Времени», представленный зрителю, повествовал об исключительно любовной истории. 9 октября 1967 года страна узнала о фильме с не таким уж и затейливым названием «Еще раз про любовь» (сценарист Э. Радзинский, режиссер Г. Натансон). Обывателю показали, как снимается сцена свидания двух строптивых влюбленных у станции метро «Динамо». Старая добрая киноповесть о не на шутку возгоревшихся сердцах ученого и стюардессы сейчас свободно лежит в Интернете; она мается в ожидании: вдруг кто-нибудь возьмет да вновь на нее и взглянет. Любой желающий сможет лицезреть кинематографическую драму 60-х – всех этих славных, простых в своих желаниях «физиков-лириков», их нравственные метания и споры, которые в свете торжествующего капиталистического дня кажутся сейчас даже не странными, а просто дикими. Я просмотрел тот фильм, печальный, как и все то, что нельзя забрать с собою из прошлого. Запоминающийся, с хрипотцой, с придыханием говорок Дорониной, несомненно, останется даже в памяти, которая более всего похожа на дуршлаг. Актер Лазарев самым добросовестным образом подыграл «деревенской мадонне» (поначалу на роль подхватили было Высоцкого, подыскав знаменитому голосу ботинки на толстой подошве – увы, что касается роста, до великой Татьяны не менее великий Владимир катастрофически не дотягивал, – но не срослось!). В одной из лирических сцен героиня проворковала прелестную песенку про «кораблик бумажный» – историю о неисполнимости такой, казалось бы, исполнимой мечты, как совместное проживание мужчины и женщины в «самом справедливом обществе планеты». Революционность фильма заключается в следующем: странноватая дама (Доронина), познакомившись в ресторане с симпатичным типом (Лазарев), заявилась домой к последнему, объяснилась ему в любви и осталась у него ночевать. Ранее подобной наглости не мог позволить себе никто из киношников. Натансон с Радзинским дерзнули. Факт – фильм пропустила цензура. На улицах городов перед заветными зданиями, над которыми зазывающее мерцали вывески «Великан», «Родина», «Охта», выстраивались впечатляющие очереди.

Еще одна кинематографическая заметка в столь любимом мною «Яндексе»: