Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

Именно в это время он опять вспомнил о рассказе своего отца Есугея про их предка Бодончара, пришедшего из той страны, где заходит солнце. Великому хану вновь захотелось исполнить волю родителя и узнать: где же находится родина Бодончара, и кто там правит? Быть может, он думал, что болел из-за неисполнения этой миссии. Воспоминания подтолкнули его к действию, и он вызвал к себе лучших командующих, своих друзей.

Чиркудай с Субудеем прибыли вместе, всего с одной охранной тысячей. Но в ста шагах от шатра Темуджина их остановил тысячник личных торгаудов Чингизхана и, пряча глаза, попросил туменных немного подождать. Они не стали допытываться до причины такой задержки, хотя их уже никто из охраны Темуджина не останавливал. Усевшись на камень, прогретый солнцем, Чиркудай увидел рядом с собой скорпиона, воинственно задравшего хвост. Он придержал Субудея, чуть не севшего на ядовитую тварь, и раздавил её ручкой кинжала.

– Плохая страна, – недовольно проворчал Субудей, усаживаясь на камень. – Скорпионы, пауки, фаланги, змеи – и все опасные.

– Страшнее человека зверя нет, – поправил друга Чиркудай. – Он самый опасный.

– Ты про меня говоришь? – едко поинтересовался Субудей.

– Про себя тоже, – подумав, ответил Чиркудай.

– Тохучар как-то мне выговаривал, что не понимает меня. А я вот не понимаю тебя. И до сих пор не могу определить, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно, – начал бурчать Субудей.

Но на этом их разговор и оборвался. Они увидели, как из шатра Темуджина выскочила какая-то местная девушка в цветастом шёлковом халате, в ярких, по щиколотку, шароварах и быстро побежала вниз, к группе всадников. Там стояли торгауды Чингизхана. Они подсадили её на белую кобылу, положили что-то в её седельный хурджун, и уехали с ней по извилистой тропке, ведущей вниз, в долину.

К друзьям подошел командир охранной тысячи Темуджина и пригласил их в шатер.

Они нырнули в прохладный желтый полумрак.

Темуджин лежал на боку в распахнутом халате и жадно пил кумыс из фарфоровой чашки. Пригласив друзей кивком головы садиться, он отставил чашку и выгнал из шатра виночерпия ленивым взмахом ладони.

– Удивлены? – усмехнулся Темуджин, рассматривая соратников.

– Раз вызвал, значит, что-то будет, – неопределенно ответил Субудей.

– Будет, – подтвердил Темуджин. – Но я не о деле, а о девчонке.

Друзья равнодушно пожали плечами: любой монгол имел право держать столько женщин, сколько мог осилить.

Темуджин зашевелился и, как-то болезненно закряхтев, уселся, прижимая руку к боку. Очевидно, там у него болело.

– Я оставил всех своих женщин в Монголии, кроме Кулан, с её сыном, Кюльканом. Раньше она прибавляла мне бодрости. Но в последнее время приносит только неприятности. А эта девушка, согдийка, из Шахрисабза, словно лечит от болезни, – он махнул рукой и расслабленно пояснил: – Я только с вами могу делиться своими неприятностями.

Помолчав немного и накрутив кончик седой бороды на палец, он задумчиво сказал:

– Ничего у меня не получилось с продлением жизни. Вы, наверное, сами слышали об этом. Хотел расставить всё на свои места. Времени не хватает. Устал жить. Но многого ещё не сделал. И сыновья грызутся как собаки. Может быть, в них вся причина? А? Как вы думаете?

– Мне кажется, что причина в тебе, – сурово сказал Субудей.

Темуджин долго смотрел в покалеченное шрамом лицо туменного, и, вздохнув, произнес:

– Наверное, ты прав. Когда-то я мечтал стать всего лишь нойоном. Мечтал, чтобы меня приняли остальные князья как равного. А сейчас я сам могу назвать любого монгола князем. И это запишут в книгах. Его все будут чествовать словно князя. Я поднялся выше, чем мечтал, но радости от этого нет, – Темуджин закашлял и, сплюнув на ладонь красную слюну, показал соратникам:

– Видите? Кровь… И почему такое случилось со мной сейчас, когда я самый сильный в целом мире! Впереди ещё так много дел? – помолчав, спросил: – Слышали, про Александра Македонского, который за тысячу лет до меня тоже завоевал полмира?

– Слышали, – за обоих ответил Субудей.

– Знаете, от чего он умер?

– Погиб, наверное, в бою, – опять подал голос Субудей.

Темуджин грустно усмехнулся и самодовольно сказал:

– Оказывается, вы этого не знаете. Он умер молодым из-за женщин, к которым не притрагивался раньше. А вот узнал их и умер. Слишком много на себя взял, – Темуджин хмыкнул: – После того, как он завоевал Персию, достался Македонскому большой гарем персидского царя и он стал в нем жить…

Командующие молчали, не зная, что ответить.

– А вы этого не знали. И китайский мудрец не знал. Сказал, что после человека на земле остаются только его дела. Про детей он почему-то не упомянул. Может быть он и прав – как вы думаете? – и, не ожидая ответа, Темуджин махнул рукой и продолжил: