Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

– А ещё я даже не узнал, где была родина моих предков, – хан хитро прищурил глаза: – Я знаю, вы сделали всё, что могли, когда гнали меркитов на запад. Но сейчас война с Хорезмом почти закончена, и я хочу, чтобы вы оба со своими туменами пошли на юг. Потом повернете на запад, обойдете Абескунское море, и через горы попадете на Русь. Там узнаете, откуда пришел Бодончар. Может быть, тогда я обрету покой, и мне станет легче, – он помолчал и недовольным тоном сказал:

– Джучи совсем отбился от рук. Я ему приказал явиться ко мне, а он уехал на север своего улуса. Занимается охотой, будто меня не существует. А кто для него завоевал этот улус?

Даже ничего не ответил. Всё-таки я его отец, чтобы не говорили об этом злые языки. Я хотел его послать с вами, но он не приехал. Значит, вы пойдете одни.

Если будет возможность, пришлю к вам ещё кого-нибудь. Но надейтесь только на себя. Если надо – воюйте. И постарайтесь узнать побольше о тех народах, через которые будете проходить. Я вас не тороплю, но и не медлите – боюсь умереть.

У Мухаммеда нашли карты Хорезма, Персии, Индии, Кавказа… Есть даже путь на запад, где живут германцы и франки. Возьмите эти карты у моего писаря и отправляйтесь.

Но никому не говорите куда. Если очень будут интересоваться, то сошлитесь на мой приказ: поймать Хорезмшаха и его сына Джелаль эд-Дина. Было бы неплохо, если бы вы уничтожили по дороге и Мухаммеда, и Джелаль эд-Дина. По моим сведениям они как раз движутся к Абескунскому морю.

Помолчав и отдышавшись, Темуджин посмотрел на Субудея и поинтересовался:

– Ты всё ездишь в своей железной колеснице?

– Только ночую, Темуджин, – негромко ответил Субудей.

– Китаянка тебе никого не родила?

Субудей тяжело вздохнул и хмуро сказал:

– Родила двоих. Но они умерли. Один через шесть дней, другой через три…

Темуджин сочувственно покивал головой и повернулся к Чиркудаю:

– Твоя женщина с тобой?

– Да. Она решила не оставаться в этот раз в Монголии. И она, и сын.

– Возьмешь их в поход? – с завистью спросил Темуджин.

– Возьму.

Темуджин опять помолчал и расстроенно пробормотал:

– А мне, некого…

– А Бату! – резко бросил Субудей. – Если тебе не повезло с сыновьями, то внук у тебя…

Темуджин согласно покивал головой, и глаза его радостно блеснули:

– Он – единственная моя надежда. И я рад, что кто-то сможет после меня держать все земли железной рукой, – и, впившись взглядом в соратников, тихо попросил:

– Обещайте мне, что если случится что-то плохое, вы поможете моему внуку.

– Мы и сами решили его защитить от врагов, – твердо сказал Чиркудай. – Даже если бы ты не просил.

Темуджин вновь согласно покивал головой:

– Вы единственные, кому я верю, – и неприятно усмехнувшись, добавил: – Чем больше родственников – тем меньше близких людей.

Взяв в руку чашку, протянул её Чиркудаю и попросил:

– Меченый, налей кумыса. Бурдюк за твоей спиной.

У Чиркудая дёрнулись губы, и он исполнил просьбу Темуджина. Напившись, тот устало сказал:

– Так и не научился смеяться?

– Нет.

Они помолчали. Темуджин не предложил им ни еды, ни кумыса. Очевидно, считал, что сейчас это будет для его друзей унизительным. Монголы предлагают еду лишь тем, кому оказывают уважение. У Темуджина с Субудеем и Чиркудаем взаимоотношения были ближе, чем с родственниками. И они это знали. Им не нужно было предлагать что-то в шатре Темуджина. Только эти двое туменных могли сами себе налить кумыса, не спрашивая хозяина. Но командующие были сыты.

– Идите, – глухо бросил Темуджин и махнул рукой.

Чиркудай с Субудеем встали, отвесили хану поклон, и вышли на улицу.

К походу готовились три дня. Чиркудай приказал своим командирам собрать в окрестностях Самарканда быстроногих одногорбых верблюдов, дромадеров. Его удивляла их способность долго не пить воду и бегать не рысью, а иноходью.

На верблюдов загрузили корм для коней, провиант для нукеров, зимнюю одежду и десять разборных катапульт с горшками китайского пороха. На нескольких дромадерах соорудили что-то вроде носилок с двух сторон горба, в которых будут ехать женщины, лекари и Сочигель с Анваром, когда устанут от верховой езды.

Субудей, стоявший со своим туменом недалеко от Зеравшана, за Чапан-атой, тоже приказал собирать дромадеров. Он регулярно навещал в эти три дня Чиркудая, советовался. Они решили не уменьшать количество воинов в своих туменах. У Чиркудая было более двенадцати тысяч нукеров, у Субудея – четырнадцать.

На утро четвертого дня оба войска выступили. Они прошли вдоль небольшой речушки Сиаб и устремились к китабскому перевалу. Вечером, прежде чем спуститься с высокого хребта, посмотрели с большой высоты назад, на зеравшанскую долину, и помчались вперед, к байсунскому плоскогорью.

Чиркудай с Субудеем ехали вместе, немного опередив колонну, с одной охранной тысячей, следом за разведкой. За командующими, на верблюдах, ехали Сочигель и китаянка. Анвар старался подражать мужчинам и не пересаживался на дромадера. На своем чёрном коне, он уверенно рысил рядом с отцом. Железная колесница громыхала в хвосте охранной тысячи.