Джебе – лучший полководец в армии Чигизхана

Неожиданно в курене появился Теб-Тенгри. Чиркудай присмотрелся к черному колдуну, и определил, что тот заматерел, стал более жесток и властен. Он быстро приковал к себе внимание, заставив слушаться командиров, потом воинов, и в один солнечный день устроил на холме, который окружили тысячи любопытных людей, церемонию общения с Вечным Синим Небом. Затем он провозгласил Темуджина ханом, что было встречено громкими и одобрительными криками.

Теб-Тенгри пообещал посоветоваться с Вечным Синим Небом о том, какое имя будет носить новый хан Великой степи, и сказал, что объявит об этом на всеобщем Курултае. Его опять поддержали одобрительными криками. Темуджин воспринял все спокойно, будто ждал подобного. Через несколько дней Теб-Тенгри уехал к кераитам, хотя они не поклонялись Вечному Синему Небу, а были христиане николаитского толка.

А курень, из-за разбойников, превратился в настоящий ад. Люди длинной воли шатались пьяные между юртами, отнимая друг у друга женщин, схватываясь в поединках. Когда в драках погибло несколько сотен человек, Темуджин собрал командиров и сказал, что отпускает людей длинной воли, а когда наступит нужда, он их снова призовёт.

Сразу уехало десять тысяч человек. Около восьми решили остаться с Темуджином. Стало тише и спокойнее. Уехали неисправимые грабители, а остались те, кому надоела жизнь изгоев. Они все были из разных племен. И им нравилось, что вокруг Темуджина образовалось какое-то новое общество, где не спрашивают, из какого ты рода. Все были равны.

Через две недели, когда пришли осенние холода с остылым дождем, в общую юрту пришел Субудей, с синяками вокруг провалившихся глаз. Смущенно глядя в сторону, он сказал, что эта южанка злая, как юртовая, недавно ощенившаяся сука, поэтому пришлось её отдать брату Джелме, у которого уже было три жены. Субудей, скривив, побледневшие за неделю губы, дополнил, что Джелме любит злых. И всё пошло как прежде: они стали жить втроем в одной юрте. А в свои наведывались лишь иногда, если возникала какая-нибудь надобность.

Когда выпал первый снег и степь побелела, к ним в юрту ввалился Темуджин с Бельгутеем и Джелме. Они были трезвые, хотя их воспаленные от недосыпа глаза еще лихорадочно блестели. Темуджин сбросил волчью шубу на кошмы, молча уселся и по привычке замер, что-то обдумывая.

– Вам, наверное, надоело без войны? – неожиданно спросил он у троих друзей. Джелме хохотнул от этого вопроса, а Бельгутей с улыбкой посмотрел на воинов.

– Вы стали знаменитые, – продолжал Темуджин. – Благодаря вам и вашим нукерам у нас в курене стало спокойнее, – помолчав немного, Темуджин объявил, в виде приказа:

– Всё! Отсиживаться больше не будете. Начинаем загонную и облавную охоту. Нужно чем-то занять людей, да и дичинки хочется. Настреляем оленей, лосей, кабанов на мясо, а волков на шубы, – и он хлопнул ладонью по тёмно-серому меху волчьей шубы. – Будете сопровождать меня, это приказ.

Субудей, Чиркудай и Тохучар молча поклонились в знак согласия. Посидев немного, Темуджин ушел вместе со своей свитой.

И начались суматошные дни. Почти каждый день они носились по степи, стреляя сайгаков, лосей и волков. Чиркудаю неожиданно понравилась охота, которая раньше ему представлялась лишь как способ выживания. Она разбудила в нем неиспытанный азарт. Очевидно, поэтому он прозевал нападение китайцев, набросивших крепкие сети на Темуджина, Джелме, на него, на Субудея и Тохучара. Бельгутея с ними не было. Чиркудай обозлился и стал сопротивляться, но его быстро спеленали веревками. А рычащих и бешено брыкающихся Джелме и Темуджина без труда связали двое богатырей. В одном из них Чиркудай узнал Бай Ли, в другом – Бошу.

Их опять везли всю ночь. Под утро, когда воздух становится жёлтым, заскрипели знакомые ворота. Всю компанию ввели в большой каменный дом, служивший казармой для командиров, и заперли в обширной комнате. Пленники быстро развязали друг другу руки. Темуджин уселся около стены, запахнувшись в шубу, бешеными глазами глядя на запертую дверь. Джелме мотался по комнате словно медведь, щупая кирпичные стены. Субудей молча примостился рядом с Чиркудаем и Тохучаром, попавшим в такую переделку во второй раз. Тохучар не сильно испугался, так чувствовал Чиркудай, а Субудей напрягся внутри, как тетива лука.

Часть вторая. Рождение воинов

Глава двенадцатая. Договор

Пленённые недолго маялись: за крепкой дверью кто-то громыхнул запорами, и она мягко открылась. Джелме по привычке схватился за саблю, но её не было. Оружие у них отобрали ещё в степи. Все насторожились, ожидая самого плохого. Но в комнату вошли две молоденькие китаянки, в обтягивающих их гибкие тела, длинных цветастых халатах. Они внесли подносы с едой. Не шли, а, мелко семеня, плыли, почтительно кланяясь аратам почти на каждом шагу.

Поставив кушанья посреди комнаты на ковер, выскользнули в коридор, продолжая кланяться. Дверь плотно закрылась. От подносов исходил удивительный аромат баранины, которую сварили каким-то необычным способом. И ещё китаянки принесли много всякой зелени.