Джед Гиллен

Роковая ошибка всех царственистов заключается в том, что они откажут в правах даже

расхаживающему по улицам, говорящему Мистеру Картофелю, отталкиваясь от его

дислокации в системе классификации видов. Разумеется, это абсурд, и большинство

веганов это понимают. Все дело во многих важных с этической точки зрения

характеристиках, каковыми располагают животные и не располагают растения. Если бы

было доказано наличие чувств у растений, безусловно, мы бы уважали их право на жизнь

и комфорт.

Признавая это, многие веганы следуют логике Питера Сингера45, пытаясь различать

организмына основании способности одних и неспособности других иметь персональные

«интересы» (т.е. речь идет о способности страдать и заботиться о себе). Эта система

включила бы чувствительные растения (если бы таковые существовали) и исключила

нечувствительных животных (потому что нельзя сделать больно тому, кто не способен

мучиться, неважно, к какому царству вид относится), основываясь на объективных

критериях вместо того чтобы оставлять вопрос на рассмотрение таксономистов.

Невзирая на то, что это куда более логичный и продуманный подход, сложность

кроется в невозможности определения того, какие создания имеют собственные

«интересы», а какие – нет. Веганы, которые едят мед, делают это не потому, что

ненавидят пчел и хотят, чтобы те страдали как можно больше; просто они убеждены, что

пчелы страдать не способны. И кто докажет, что они не правы?

Когда мы говорим об относительно близких наших родственниках – приматах – или

даже о позвоночных в целом, довольно просто построить аргументацию об их

чувствительности, опираясь на сходную нервную систему, наличие которой позволяет

сделать вывод о том, что они ощущают боль так же, как мы. Но с насекомыми все иначе.

Они могут потерять конечность и даже не дрогнуть; зачастую, если разрезать их пополам, каждая часть продолжит жить своей жизнью почти как ни в чем ни бывало. Их нервная

система внушительно отличается от нашей, и даже если болевые механизмы существуют

как таковые, для нас они непостижимы. Одни скажут на это, что лучше подстраховаться и

действовать с учетом того, что насекомые все чувствуют. Другие ответят, что им хватает

данных, доказывающих обратное. В конечном счете, мы действительно ничего не можем

утверждать с полной уверенностью. Так же как не можем знать наверняка, не испытывают

ли приступы боли дверные ручки, когда мы их поворачиваем. Мы руководствуемся

45 Питер Сингер (р. 1946) – икона зоозащитного движения, экс-профессор философии Университета

Мельбурна и автор книги «Освобождение животных» (1975), ставшей библией для зоозащитников и просто

веганов. В 1996 году Сингер безуспешно баллотировался в австралийский сенат от Партии Зеленых. В 1999

перебрался в США, чтобы стать профессором биоэтики в Университете Принстона, штат Нью-Джерси.

24

здравым смыслом и теми знаниями, которыми располагаем. Потому что оба

вышеприведенных аргумента имеют право на существование.

Даже если бы существовал идеальный метод определения того, какие виды

заслуживают уважительного отношения, а какие – нет, уточнение смысла слов «плохое

обращение» и «эксплуатация» подсуропило бы нам очередную проблему. Даже когда мы

заводим речь о виде, чье право на жизнь почти безоговорочно и повсеместно признано как

данность – о нашем виде, – встают далекие от решения фундаментальные вопросы, такие, как право на аборты. И хотя мы можем бесконечно обзывать друг друга «сторонниками

смерти» или «противниками свободы», ни одна из групп про себя так не думает. Никто не

ненавидит нерожденных детей и не желает им погибели; люди просто не верят, что на

ранней стадии беременности эмбрион имеет «персональные интересы». В то же время

никто не хочет ущемлять женщин в выборе ради принципа; люди просто убеждены, что

любое человеческое существо имеет право на жизнь.

Я встречал нескольких людей, чьи трепетные взаимоотношения с лошадьми привели

их к веганству. При этом они не видят ничего дурного в том, чтобы ездить верхом, тогда

как другим веганам противна сама идея. Есть веганы, которые думают, что выпускать

кошек на улицу жестоко (так они подвергаются опасностям, к которым не готовы, поскольку не приучены жить на природе), а другие придерживаются противоположного

мнения – мол, ограничивать кошек в свободе плохо. Некоторые веганы вообще отвергают

идею содержания питомцев, тогда как многие из нас считают своим долгом обеспечить

всем необходимым как можно большее число бездомных животных. Видимо, проблема в

том, что мы пытаемся найти истину, которая отделила бы моральное от аморального, правду, способную снять с нас повседневную вину во всех отношениях. Правда в том, что

реальность слишком беспорядочна и парадоксальна, чтобы позволить истине

существовать.

Если углубиться в вопрос, становится ясно, что жить, не причиняя животным ни

малейшего вреда, невозможно. Кто-то водит машину. Кто-то потребляет энергию. Кто-то

живет в доме, на месте которого когда-то селились семьи животных. Кто-то жует лесные

ягоды, отнимая тем самым провизию у кедрового свиристеля. Правда в том, что ты не