Джефферсон Уинтер. 4 книги

— Только потому, что она из хорошей семьи и не пошла по проторенному маршруту «автостоянка — стрип-клуб — бесплатные обеды»? Она продажная женщина, только дорогая. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: она родилась в богатой семье, и ей не пришлось пробиваться наверх из трущоб. И в ней нет той жесткости, которая характерна для таких, как она, но у нее есть своя жесткость, которая формируется жизнью в полном довольстве. Если ты привык к изобилию, ты сделаешь все, чтобы оно никуда не делось.

На лице Тэйлора по-прежнему сияла улыбка радушного хозяина.

— Вы правы, она из хорошей семьи и при этом богатой. И поэтому ваши аргументы не выдерживают никакой критики: Барбаре не были нужны деньги Сэма.

— Знаешь старую пословицу: первое поколение зарабатывает состояние, второе — приумножает, третье — теряет. Сколько состояний было промотано! Я предполагаю, что здесь случилось то же самое. Барбара знала, что происходит, и вышла замуж за Сэма, чтобы сохранить тот уровень жизни, к которому она привыкла.

Улыбка с лица Тэйлора исчезла.

— Вы не можете знать этого наверняка.

— Ты прав, не могу, — сказал я, в свою очередь победно улыбаясь. — Ты ведь новый руководитель отдела розыска. Давай, проверь эту информацию и докажи, что я не прав.

Пару километров мы проехали в тишине, прислушиваясь к шороху шин о дорожное покрытие.

— Я слышал, что юристов разными словами называют, но никто и никогда не называл их честными.

— Думаете, она врет?

— В том-то и дело, — покачал я головой, — я ей верю. Она искренне верит в то, что говорит. Но сомнительности ее словам придает тот факт, что Сэм ей изменял.

Я поймал вопросительный взгляд Тэйлора и добавил:

— Если ты настолько занят, что регулярно задерживаешься по вечерам, то тогда и по выходным придется работать.

— Барбара Гэллоуэй не глупая. Если бы муж ей изменял, она бы узнала об этом и не стала бы описывать его как самого честного человека, которого она знала.

— Честность — это относительное понятие, а не абсолют. Она могла знать о его романе на стороне, но решила ничего не говорить, потому что статус и деньги были ей важнее, чем верность. Так бывает. Или, если измены были регулярными, они могли заключить некий пакт. Например, она ничего не замечает, если он не компрометирует ее на людях.

Я перевел взгляд к окну и задумался над сказанным.

— Скорее всего, имел место вариант номер два. Они все обговорили, раскрыв карты, и пришли к соглашению, которое устраивало обоих.

— Может, она просто хотела сохранить лицо?

Я покачал головой.

— Ей важно то, что о ней думают, но это не самое главное для нее. Когда она говорила о нем как о честном человеке, я уверен, она имела в виду этот прагматизм, который связывал их семью. — Еще немного подумав, я кивнул сам себе и улыбнулся: — Но ты прав: Барбара Гэллоуэй неглупа. Она знает, что мы узнаем об измене. Это еще одна причина, почему она так сказала. Она хотела дать понять, что она приняла этот факт.

— А это ей зачем?

— Потому что она не хочет, чтобы мы слишком углублялись в его прошлое. Она хочет, чтобы их оставили в покое.

— Все тот же вопрос, Уинтер: зачем ей это нужно?

— Чтобы не запятнать репутацию Сэма. Ей это нужно, чтобы сохранить статус и деньги. В отношении ее мы всегда будем возвращаться к этим двум факторам.

— У нее только что умер муж. Вы всерьез думаете, что в такой момент она будет беспокоиться о деньгах? Вы же сами сказали: ее горе неподдельно, и она его любила.

— Можно горевать, не забывая при этом о других важных вещах, — посмотрел я на Тэйлора. — Сейчас ее беспокоит, как сделать так, чтобы ее сыну досталась отцовская фирма. Сэм — это ее прошлое. Сын — ее будущее. Она хочет сохранить свой уровень жизни навсегда, и кроме сына в этом ей никто не поможет.

— Вы о ней не самого высокого мнения. Сначала она чуть ли не продажная женщина, сейчас — какая-то Снежная королева.

— Напротив, у меня к ней нет ничего, кроме уважения. Я видел стольких людей, которые на ее месте просто разваливались на части и никак не могли взять себя в руки. Барбара Гэллоуэй выдержит все эти испытания, и это хорошо. Можно считать, что ее убийством Сэма не уничтожили. Значит, это минус одна жертва.

Мы ехали в тишине какое-то время, пока не доехали — медленно и плавно — до Мейн-стрит. На въезде в город зелено-коричневые тона естественной природы уступили место тусклому монохромному цвету городских построек.

— Что будем делать? — спросил Тэйлор. — Раскопкам конец?

— Конечно, нет. Конца раскопкам не бывает.

17

Тэйлор припарковался на свободном месте у большого белого здания полицейского управления, и мы вышли в пекло. Даже вечером жара не спадала. Я взял свою старую потертую «зиппо» и закурил, при этом прижав солнцезащитные очки к коже, чтобы по максимуму защитить глаза от белого нестерпимого сияния.

На парковке было два седана, включая нашу машину. Оба были новые. Единственная разница между нашей машиной и машиной полицейского управления была в цвете и маркировке.