Джефферсон Уинтер. 4 книги

Коул смотрел на меня, и в его взгляде больше не осталось ни следа самоуверенности. На секунду он стал похож на сотни других шокированных родителей, которых я видел за годы работы. Не факт, что с ним когда-нибудь кто-нибудь говорил так, как я сейчас. И если даже и говорил, не факт, что этот кто-то еще жив.

— Если вы мне ее не вернете живой и здоровой, я буду считать вас лично ответственным. Вы понимаете это, да?

— Вы закончили? — я затушил сигарету в пепельнице и кивнул в сторону пачки бумаг на столе, в первый раз признавая ее наличие. — Вы хорошо подготовились и знаете, что я добиваюсь результатов.

— Не всегда.

— По большей части.

— Будем надеяться, этот раз относится к большей части, — сказал он.

— Будем надеяться.

Я встал, собираясь уходить.

— Подождите секунду.

Коул подошел к своему столу и вытащил из одного из ящиков визитку. Он написал что-то на обороте позолоченной ручкой и дал визитку мне.

— Здесь мой личный номер. По нему вы сможете связаться со мной в любое время суток семь дней в неделю. Если вам что-нибудь понадобится — все, что угодно, — просто позвоните.

40

— Где, черт возьми, тебя носило?

— Тоже рад тебя видеть, Хэтчер.

— Серьезно, Уинтер, где ты был?

Мы находились в офисе Хэтчера, который представлял собой маленькую каморку на четвертом этаже, до которой можно было докричаться из диспетчерской. Комната была так же заполнена вещами, как и у профессора Блейка, только без какого-либо книжного очарования. Стол был завален папками и бумагами так, что не было ни одного свободного сантиметра столешницы. Мебель была некрасивая, но зато дешевая и практичная. Стилевое разнообразие позволяло проследить, как развивались мебельные тенденции, начиная с восьмидесятых годов прошлого века.

Темплтон держалась ближе к двери, готовая ускользнуть при первой возможности. По ее поведению можно было понять, что она очень не хотела быть здесь, а в ее недоуменном выражении лица читалось непонимание, зачем я привел ее сюда.

— Я хочу, чтобы ты собрал пресс-конференцию, — сказал я.

— Это шутка, да? Ты газеты сегодняшние видел? Пресс-конференция — последнее, что нам нужно.

— Сара Флайт мертва, так что дело переквалифицируется в убийство.

— О чем ты говоришь? Я бы знал, если бы Сара Флайт умерла.

Я достал из кармана лист бумаги и передал его Хэтчеру. Он прочитал и нахмурился.

— Это какая-то шутка? — спросил он.

— Нет, это письменное разрешение Аманды Куртис на то, что мы можем сказать прессе, что ее дочь умерла.

— И зачем нам это надо?

— Чтобы вбить клин между сообщниками. Они активизировались, процесс набирает обороты, пришло время нагнать напряженности.

— Мы не можем объявить человека мертвым, если он жив.

Я только пожал плечами.

— Это противоречит этическим нормам.

Я еще раз пожал плечами.

— Нам придется врать СМИ.

— Что, конечно, ужасно, потому что СМИ никогда, ни при каких условиях не врут, — ответил я.

Темплтон не смогла сдержать смешок. Он вырвался до того, как она успела его осознать. Хэтчер посмотрел на нее так, как будто только что заметил ее присутствие в комнате.

— А ты вообще что тут делаешь?

— Она даст пресс-конференцию, — ответил я.

— Нет, это даже не обсуждается, — сказала Темплтон. За эти пять слов тон ее голоса поднялся на половину октавы.

— У тебя отлично получится.

— Читай по губам, Уинтер. Нет! Я не буду давать пресс-конференцию.

— Темплтон! — резко оборвал ее Хэтчер, и она свирепо уставилась на него.

— Выйди. Сейчас. Мне нужно поговорить с Уинтером. Наедине.

Темплтон перевела взгляд с Хэтчера на меня, затем снова посмотрела на Хэтчера. Лицо ее было напряжено, губы плотно сжаты. Во взгляде читались то ли злость, то ли ненависть, то ли страх — однозначно сказать было нельзя. Она вздохнула, покачала головой и вышла из комнаты. Хэтчер подождал, пока за ней закроется дверь, и повернулся ко мне.

— Помнишь, о чем мы говорили с тобой утром? О том, что меня снимают с расследования? Если я проверну что-то подобное, меня не только снимут с этого дела, меня еще и уволят.

Я вытащил сигареты, и Хэтчер угрожающе посмотрел на меня:

— Даже не вздумай!

Его вид подтверждал серьезность его слов, поэтому я засунул пачку назад в карман, переложил стопку папок с единственного более-менее свободного стула в кабинете и сел.

— Тебя не уволят, Хэтчер. В худшем случае тебе выпишут дисциплинарное взыскание и понизят до обычного детектива. И комиссаром тебе уже не стать никогда.

— Пресс-конференции не будет.

— Ты сам пригласил меня консультантом по этому делу. Действуя в этом качестве, я официально рекомендую тебе провести пресс-конференцию и сказать СМИ, что Сара Флайт мертва и что дело переквалифицировано в убийство.

Хэтчер вздохнул.

— Ты когда-нибудь использовал эту тактику?

— Она сработает, — заверил я его.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Сообщники катятся по наклонной, сейчас они очень уязвимы. Если мы ударим в правильное место, то сможем дестабилизировать их отношения. Женщине важно, чтобы жертвы оставались живы. Если она поверит, что одна из ее кукол умерла, это ее убьет. Чувство вины зашкалит.

— А насколько это рискованно для Рэйчел?

— Незначительно.