Джейк

Тот непонимающе бьет себя по животу, пытаясь поймать её, но руки проходят сквозь лучи проекции. Это путает прибор еще больше, он хватает перед собой воздух, и Жану приходится строго посмотреть, чтобы его успокоить. Как и вся команда – прибор его слушается.

– Длину трубки рассчитает Гонзало, – произносит Дхавал, жестом вытягивая проекцию трубки, из короткого куска делая её длинной и гибкой. – Чтобы прибор мог достать до любого места в своей космической капсуле, но чтобы не путался в ней.

– Должно быть несложно.

– А вот как будет выглядеть вживленная трубка, – Дхавал жестом подтягивает к себе объемную голограмму прибора.

Прибор не выдерживает и снова пытается поймать голограмму руками, чуть не падая стола, но манипулятор вовремя подхватывает его и сажает обратно. На изображении тонкая трубка тянется от его живота, легко изгибаясь в любом направлении.

– Удобно, – оценивает Жан.

– Да, – соглашается Ремидос, это единственное возможное место. – Но это сложнее, чем мы решили. Мягкие трубки внутри него оказались необходимы для функционирования, их тоже не получится удалить.

– Ты поняла это, когда вскрыла его? – спрашивает Жан прямо.

Ремидос отвечает:

– Да.

После этих слов на неё смотрят иначе. После этих слов она говорит увереннее.

– Мне нужно, чтобы ты проверил конструкцию. Нужно подсоединить его внутренние мягкие трубки к внешнему шлангу, не нарушая их функционирование. Я думаю, может, вживить какой-то промежуточный распределяющий аппарат, к которому сначала подсоединить мягкие трубки, и сделать в нём выход к внешнему шлангу с питанием.

Проекция его мягких трубочек новая, Ремидос догадалась сделать её лишь недавно, после вскрытия. Она стирает прочие голограммы, оставляя только эту – прибор с прозрачной кожей, под которой видны красные трубочки – толстая посередине, разветвляющаяся на другие поменьше, и те расходятся в свою очередь, много, много раз, до толщины волоса.

Их километры.

Дхавал щелчком по воздуху делает голограмму объемной и крутит, со всех сторон рассматривая трубчатые переплетения. Она ждала, что он будет шокирован – как она сама, но Дхавал задумчиво трет подбородок и цокает языком. Ему скорее нравится невозможное.

– Другого варианта не вижу, – кивает он, соглашаясь. – Я подумаю, как.

Прибор всё-таки падает со стола, и манипулятор подхватывает его у самого пола, не давая разбиться. Жан сажает его удобнее и держит поперек груди.

– Понадобится помощь Гонзало. Их слишком много.

Гонзало рассматривает проекцию весь день, закрывшись в своем кабинете.

Гонзало говорит, что не справится.

11.

Жан выслушивает его мягко, терпеливо, и говорит только:

– Постарайся.

После следующего завтрака Гонзало зовет Ремидос и Дхавала в свой кабинет – полный расчетных машин, каких-то старых приборов, непонятных ему самому. Они рассматривают проекцию трубочек прибора несколько дней, создавая различные модели – замеряя напряжение, с которым жидкая органика циркулирует в них, частоту. Они фиксируют реальные параметры, копируют проекцию и меняют настройки в новой версии – проводя сотни экспериментов.

Оказывается, каждую трубочку нет нужды подключать, внешний шланг входит в живот и соединяется сразу с самой большой трубкой, проходящей в середине тела. Проблема не в этом, как думала Ремидос, а в том, как перераспределить давление и напряжение, не разорвав ни одну из внутренних трубочек усилившейся жидкой органикой. На модели малейшее изменение давления ведет к разрыву, ломающему прибор. Он кажется настолько хрупким, что непонятно, как он может ходить в одном с ними здании.

– Попробуй снова, – говорит Жан каждый вечер, отсматривая десятки неудачных попыток.

Гонзало пробует снова.

Они разрабатывают аппарат, который будет питать прибор, не меняя давления, достаточно гибкий к его перепадам – в него должны входить и трубки с красной жидкостью, и ответвления его органов питания, и иметься выход для продуктов распада. Им приходится разделить шланг внутри на три отдела – для жидкостей, питания и распада. Ремидос ставит внушительный фильтр распознавания – кому, как ни биологу, знать, чем отличается органическая еда от её же распада, разница не очевидна ни для одного другого человека. Дхавал подбирает внешний атомный генератор, который будет питать шланг так долго, как будет лететь космический корабль к центру галактики. Дело Гонзало – сконструировать такой аппарат, который свяжет эти внешние компоненты с их органическим прибором, с его километрами трубочек. Гонзало сложнее всех.