Джейн

Они успели уйти довольно далеко, когда услышали грохот падающих камней. Обернувшись назад, замерли и смотрели, как падали в пропасть развалины когда-то прекрасного дворца. Столбы пыли высоко поднялись над горами, а люди все продолжали стоять, прижавшись друг к другу и с замиранием сердца понимая, что не уйди они вовремя, рушившиеся стены унесли бы их в могилу.

Они стояли до тех пор, пока каменная пыль полностью не улеглась, явив вид крутой отвесной скалы. Все последние воспоминания о Красных драконах навечно остались лежать на дне пропасти. И теперь магам казалось, что только последний артефакт сдерживал развалины от полного крушения. Только это не дало сердцу Юниила облегчения.

Устроившись на ночлег, он закрывал глаза и целовал свою Фасию до беспамятства, заставлял ее тело терзаться в муках его любви. Таким образом он пытался донести до нее, что ему все равно, какое у нее тело. Но с рассветом и окончанием пути у мага закрадывалось сомнение, что Фасия спокойно отнесется к своему новому облику. Она уже и так ошарашенно рассматривала волосы цвета потускневшей от палящего солнца пшеницы, пухлые руки. Маг успел ее утешить тем, что это от каменной пыли, витавшей в горах, а руки просто устали.

Но чем ближе маг и его жена подходили к дому, тем тревожней становилось у него на душе. Нужно было подготовить любимую к тому, что у нее новый облик, и у стен города он дернул ее за руку и прижал к себе. Провел рукой по некрасивому лицу. Смотрел в пустые, ничего не выражающие глаза, а сердце вновь разрывалось на части. Он обнимал бесчувственную куклу и пусть знал, что жена сейчас смотрит на него с любовью и волнением, ничего не отражалось на чужом незнакомом лице.

– Фасия, – проглотил он тугой комок, подступивший к горлу, и с трудом произнес: – Фасия, артефакт накинул на тебя личину.

Вокруг повисла гнетущая тишина, Фасия смотрела на мужа и ему даже показалось, что он увидел промелькнувший страх в чужих серых глазах. Она вырвалась и попятилась от мага.

– Какая я?

– Мне нет разницы, как ты выглядишь сейчас. Я люблю тебя.

– Ты мне лжешь! Значит, все это время ты целовал и занимался любовью с другой женщиной!

Фасию накрыла волна гнева, такой маг еще не видел ее. Ревность завладела ее сердцем, она сыпала на мужа проклятиями и оскорблениями. А он стоял как идиот и не знал, что ей ответить. Если сказать, что его тошнит от ее нового образа, то она не даст дотронуться до себя, потому что стала другой. Что он мог ей тогда сказать?! Как успокоить?! И ему ничего не оставалось, как зажать ее в своих руках и дать вылить на него всю свою боль от случившегося.

Она рвалась, трепыхалась, как птица, пойманная в сети, а когда обессилила, разрыдалась в объятиях мужа. Он стал гладить ее по голове и шептать слова любви, говорил, что попытается снять с ее руки артефакт Красных драконов, но оба они понимали, что давно умерли те, кто знал, как работает данный артефакт. Обращаться к ныне живущим драконам было бы глупо только по той причине, что они на дух не переносили напоминания о Красных драконах. Они сильно поплатились за свою гордыню, оставшись без духа истинной пары.

Придя домой, Фасия бросилась к зеркалу, да так и застыла возле него с широко раскрытыми глазами. Она осторожно потрогала пальцами свое некрасивое лицо, как бы удостоверяясь, что это она, и силы покинули ее. Муж успел подхватить и отнести ее на кровать. Попытка влить в нее магию не увенчалось успехом, артефакт блокировал любое воздействие, мало того, маг не чувствовал и магию Фасии. Это был еще один удар, о котором ему еще нужно было рассказать жене, когда она очнется.

Три дня она пролежала, рыдая в постели, но терпению мага пришел конец, он схватил ее и отнес в ванну. Срывал и бросал на каменный пол ее грязную, пропитанную потом одежду, не забывая отбиваться от ее слабых попыток вырваться. Когда она осталась совершенно голой перед мужем, он перехватил ее за талию и нашлепал по пухлой попке, удивившись тому, что она довольно-таки аппетитная. Ошарашенная таким обращением Фасия примолкла и лежала в ванне, с восхищением смотря, как муж рвет на себе одежду и опускается к ней ванну в возбужденном состоянии. Он любил страстно, казалось, ими завладело какое-то совместное безумие. Из ванны он перенес ее на кровать и всю ночь ее тело извивалось от ласк.

Уставшие и счастливые, они уснули под утро и маг, прижав жену к себе, думал, что все беды миновали. Но каким же он был глупцом. С каждым днем им все больше овладевала тоска по Фасии, той рыжей шалунье с лучистыми зелеными глазами. И он ничего не мог с собой поделать, только ночь давала облегчение.

Вдыхая запах тела, окутанный жасмином, шептал жене, как любит, а у самого рвалась душа на части, из глаз текли предательские слезы, которые он быстро старался смахнуть. Фасия. Его любимая Фасия все чувствовала, а он, глупец, не понимал, что она страдает еще больше.