Джейн и Эмма

— Мисс Фэрфакс, я не задаю никаких вопросов и не имею ни малейшего желания вмешиваться в чужие дела или показаться дерзким. Я глубоко уважаю вас. На самом деле для меня вы как ангел. Можно сказать, я вас боготворю.

Она снова попыталась заговорить, но Фрэнк перебил:

— Я знаю, что у вас нет приданого, что полковник Кэмпбелл в этом помочь вам не смог. Мне это отлично известно, так же как и то, что вы самая красивая молодая леди, которую я когда-либо видел, и достойны герцогского титула, даже без бриллиантов миссис Фицрой. Кстати, мисс Кэмпбелл получила их после свадьбы?

— Да, — засмеялась Джейн, — но коллекция оказалась более чем скромной. — В ее собеседнике так органично сочетались веселье и степенность, что Джейн не знала, насколько можно принимать его всерьез.

— Прекрасно, рад, что вы наконец засмеялись. Слишком уж большая часть этой комедии в Уэймуте разыгрывалась как высокая трагедия, а мне никогда не нравились трагедии. Я люблю танцевать (а вы великолепная партнерша, мисс Фэрфакс, танцевать с вами — наслаждение), петь, играть на фортепиано. Я обожаю приятные компании, беседы, шутки и красивые сады. Как вы считаете, мы подойдем друг другу? Молю вас, скажите «да». По правде говоря, я не переставал думать о вас после первого бала в Уэймуте, когда вы так здорово причесали мисс Кэмпбелл.

— Но, мистер Черчилль…

— Не надо! Только не надо сейчас выдвигать тьму неразумных возражений. Прошу вас, обдумайте как следует мое предложение. Насколько мне известно, после приезда в Уэймут вы получали и другие предложения, но ни одно из них не является таким приемлемым, как мое. У меня хороший характер, когда-нибудь я стану наследником неплохого состояния, и я вас преданно люблю. Что вам нужно еще?

— Я…

— Да, есть еще одно обстоятельство, — сказал он, не дожидаясь ее слов. — Вы в настоящий момент меня не любите. Этот прискорбный факт мне хорошо известен. Но, дорогая мисс Фэрфакс, я исполнен самых благих намерений. И я, со своей стороны, люблю вас преданно и искренне. Возможно, со временем ваше доброе сердце отзовется на мои чувства. И забудет о другом образе, который, возможно, живет в нем.

— Возможно. Возможно, но… суть не в этом. — Теперь Джейн говорила твердо и уверенно: — Мы оба знаем, мистер Черчилль, что ваша тетя никогда в жизни не согласится на союз между вами и таким жалким, нищим и не имеющим никаких связей созданием, как я. Вы это сами знаете. Я тоже. Как же можно об этом забывать?

— Боюсь, вы правы, — вздохнул Фрэнк. — Вы добры, красивы, талантливы, но моя тетя увидит лишь то, что у вас нет влиятельных и богатых родственников. Поэтому, если вы примете мое предложение — на что я всем сердцем надеюсь, — нам придется держать наше счастье в тайне.

— Вы имеете в виду тайную помолвку? — с отвращением скривилась Джейн.

— Именно это я в вас так люблю! — воскликнул Фрэнк. — Вы всякий раз выражаетесь точно и по существу. Никаких уверток и околичностей. Да, дражайшая мисс Фэрфакс, это будет означать тайную помолвку. Уверяю вас, мне эта идея нравится не больше, чем вам. Тем не менее я пойду на этот шаг с радостью, потому что не буду волноваться за вас. Меня не будет постоянно мучить страх потерять вас, который гнал меня в Уэймут при всяком удобном случае. Я всегда боялся, что какой-нибудь другой прыткий поклонник опередит меня, уведет вас, можно сказать, из-под носа.

Джейн вздохнула и посмотрела на кипящий прибой. Ее лицо было тревожным.

— Вам не нравится эта идея, — заметил Фрэнк. — Не могу вас за это винить. Но посмотрите на ситуацию с другой стороны, дорогая. Я точно знаю, что сейчас вы одиноки и удручены, что вы лишились семьи, которую искренне любили (и кое-кого еще); перед вами мрачное безрадостное будущее: без друзей, без денег, без перспектив. Разве вам не станет легче, если вы будете знать, что у вас есть тайный друг, что ваше будущее вовсе не опасно, а наоборот, со временем вы очень неплохо устроитесь и с вами рядом будет любящий преданный мужчина? Надо только подождать и проявить терпение.

— Я ненавижу ждать чужих несчастий, чужой смерти, — прямо сказала Джейн.

— Совершенно с вами согласен, — пожал плечами Фрэнк. — Мне это тоже крайне неприятно. Но ведь у нас тоже есть права, разве нет? Послушайте, если хотите, давайте сделаем так. Я буду считать себя связанным с вами узами чести, любви и преданности. А вы можете считать себя свободной как птица, так что никакие угрызения совести из-за ожидания чьей-то смерти вас не будут тревожить.

— Но это несправедливо, — живо отозвалась Джейн. — Если один человек считает себя связанным, второго это должно касаться тоже.