Джейн Сеймур. Королева во власти призраков

Кранмер не упустит возможности заразить ее сына протестантской ересью, если Джейн не ошибалась в своих подозрениях на его счет. Самое меньшее, он поведет Эдуарда по пути Реформации, подальше от традиционной веры, которой придерживалась сама Джейн. Норфолк будет старательно исполнять свою роль, хотя бы из желания остаться в фаворе, но ни один Говард никогда не полюбит соверена, в котором течет кровь Сеймуров. Саффолк верен королю, и этим все сказано, а вот Мария, несомненно, будет любить и защищать своего нового брата.

– Я довольна. – Джейн улыбнулась. Она не станет нарушать гармонию между ними, подвергая сомнению выбор, сделанный супругом.

Генрих, может, и ограничил число гостей, однако на крестины принца все равно прибыло четыреста человек. Поздно вечером в понедельник, незадолго до полуночи, все они собрались во внутреннем дворе, под окнами апартаментов Джейн. Лежа на своей роскошной постели, на покрывале из алого дамаста с золотой парчовой каймой, она видела в темноте мерцающие огни множества факелов. Одетая в алую мантию с горностаевой опушкой, с распущенными по плечам волосами, Джейн принимала поздравления от крестных родителей сына и гостей самого высокого ранга. Рядом с ней на кресле с дорогой обивкой сидел король, раздувшись от гордости за сына, которым все восхищались.

Леди Эксетер вынула принца из церемониальной колыбели и держала на руках, а Генрих собственными руками накинул на плечи малыша мантию с длинным шлейфом. Мальчик трех дней от роду, Эдуард озирался по сторонам, широко раскрыв глаза, и вел себя очень хорошо, как будто понимал торжественность обстановки. Потом его положили на подушку. Леди Эксетер взяла на руки драгоценную ношу, герцог Норфолк поддерживал подушку со стороны головки младенца, Саффолк – у ножек, а граф Арундел нес шлейф. За дверями выстроились джентльмены из Тайного совета, которые должны были держать над принцем парчовый полог, пока его препровождают для совершения крещения в Королевскую капеллу. Позади шли няня Сибил Пенн и акушерка, имевшая очень важный вид.

Вся компания удалилась, шаги стихли вдалеке. Джейн лежала и наслаждалась моментом триумфа, Генрих приказал подать вина. Они сели рядом, взялись за руки и прислушались к доносившимся со двора звукам – все выстраивались в процессию. Генрих объяснил, что ее возглавят рыцари, церемониймейстеры, сквайры и офицеры двора, за ними пойдут епископы, аббаты, духовенство из Королевской капеллы и Тайный совет в полном составе, все иностранные послы и множество лордов. Приглашен был даже граф Уилтшир, хотя человеку с его амбициями, вероятно, было горько видеть, как Джейн преуспела в том, чего не смогла сделать его дочь. Однако Генрих не держал на него зла – даже не лишил его места в Совете.

Четырехлетняя леди Елизавета тоже была там. Генрих распорядился, чтобы она принимала участие в крестинах, так как хотел продемонстрировать всему миру – обе его дочери счастливы уступить первенство новорожденному брату. Нести Елизавету в процессии поручили Эдварду, а девочка подарит наследнику богато расшитую крестильную сорочку, в которую принца облачат после окунания в купель. Следом за ними пойдет леди Мария в сопровождении множества дам. Томас тоже будет там – он успел сопроводить восвояси четыре французских корабля и вовремя вернуться ко двору.

– Какое прекрасное зрелище, – сказала Джейн.

Ей хотелось бы присутствовать на церемонии и самой увидеть, как архиепископ Кранмер окунет принца в серебряную купель, установленную на покрытом золотой парчой помосте, как описал ей все это Генрих. Он позаботился обо всем. В капелле соорудили шатер из гобеленов и поставили в него чашу с ароматизированной водой и жаровню с углями, чтобы принц не простудился, когда его разденут. По окончании церемонии снова исполнят «Te Deum».

Вдалеке зазвучали трубы. Генрих улыбнулся Джейн. Процессия возвращалась. Наконец они услышали возглас герольдмейстера ордена Подвязки:

– Боже, своим всемогуществом и бесконечной милостью даруй долгую и счастливую жизнь высокородному и прекрасному принцу Эдуарду, дражайшему и безмерно любимому сыну нашего самого могучего и милосердного владыки короля Генриха Восьмого!

После этого принца торжественно внесли в спальню королевы. Следом вошла Мария, держа за руку Елизавету, позади них толпились почетные гости.

Леди Эксетер положила малыша Эдуарда на руки матери, и Джейн благословила его. Потом ребенка взял Генрих, плакавший от радости, и призвал на своего сына милость и покровительство Господа, Девы Марии и святого Георгия. Крошка принц закапризничал, и его унесли в детскую, а гостям подали закуски: гиппокрас и вафли – дворянам, хлеб и вино – всем остальным. Генрих приказал раздать милостыню бедным, которые собрались у ворот дворца. Последние гости, прощаясь, целовали руку короля и королевы уже под утро.

– Сегодня народ будет веселиться – жечь костры и поднимать заздравные тосты, – сказал Генрих.