Джек-Фауст

После, когда они покинули таверну, Вагнер полюбопытствовал:

- Магистр! Вы действительно описали этим людям их будущее?

- А? - пожал плечами Фауст. - Это чье-то будущее. Какая разница, кого оно ждет - этих несчастных глупцов или кого-нибудь другого? Это прогонит их из таверны и даст возможность остальным спокойно поесть.

Снаружи в ясном небе стояла полная луна. Прогулка до дома оказалась приятной.

- Завтра, - произнес Фауст, - мы посетим все места, не укладывающиеся в наш шаблон, и определим, кто был пациентом прославленного Шарлатана. Уверен, что все или почти все. Когда их имена будут установлены и записаны, то, что останется, должно будет соответствовать нашему тезису в пределах обычных отклонений. У нас будет необходимое нам доказательство.

- И мы сможем запечатать колодцы?

- Тогда сможем запечатать колодцы.

Они миновали труп Шорлото, лежавший примерно в пяти улочках от таверны. Он был раздет догола и облит горячим дегтем, хотя до или после смерти - определить было трудно. Затем труп оклеили его же собственными прокламациями. Все зубы ему выбили, для того чтобы запихнуть в рот мертвую крысу.

Вагнер ощутил, как от этого омерзительного и ужасного зрелища у него подгибаются ноги, однако Фауст, который нечто подобное и ожидал, решительно проследовал дальше. Он не мог оплакивать гибель такого человека, неважно, насколько беззаконны были действия мстительных родственников его жертв.

Злословие для Вагнера было неприемлемым методом. Фауст же начал насвистывать.

Вызывало изумление, какие чудодейственные результаты могут дать слова, сказанные на ухо подходящей женщине.

10. ПРОПОВЕДЬ

Когда Пасха была уже на носу, по дорогам снова можно было путешествовать. Вокруг все расцветало, обещая хороший урожай, везде были зеленые побеги, стрекозы и грязь. Переполненные ручьи стремительно сбегали с горных склонов, весело размывая берега и смывая мосты. Птицы вили гнезда среди бурелома, где февральские бури завалили колеи на дорогах, по которым прежде ездили повозки. Над камышами вилась мошка. Новая жизнь чувствовалась повсюду.

Сердце Маргариты пело.

Весна напоминала возвращение в рай после чистилища зимы и Энгельзала. Там, куда они уезжали, отец владел домом и частью фруктового сада. Примерно полгода они бесцельно жили среди прочих скитальцев. Там же на их семью напала инфлюэнца, точно волк из темного леса, утаскивающий с собой ослабевших ягнят. Отец еще не совсем поправился. Мать опекала его все время, пока нанятый кучер проклинал на чем свет стоит лошадей, а заодно и скверные дороги. Но повозка медленно катила домой.

Когда они увидели впереди высокие стены и башни Нюрнберга, величественные и такие знакомые, глаза Маргариты наполнились слезами. Таможенный офицер у городских ворот махнул им, чтобы проезжали, и они оказались на улицах и испытали боль от нахлынувших на них тысяч воспоминаний. Они ведь помнили всех, кто скончался. София. Агнесса. Дядя Цилер и тетя Цилейрин. Двоюродная бабушка Нютцел. Старик Рейстербек, живший через улицу, и его сын Вильгельм. Молодой Бидермейер. Семья Заурцапфов. Кресснеры. Валентин Себолд. Казалось, весь мир умер, а здания покойных оставлены в виде надгробий. Маргарита с некоторым удивлением увидела на улице знакомые лица и поняла, что люди, которых она знала, еще живы.

Фауст не пришел к воротам встретить ее.