Джек и Джилл

Девочки, которым было отдано все второе отделение, до самого конца хранили в тайне, какая из юных актрис исполнит роль Принцессы. Поэтому, когда занавес наконец открылся, по рядам зрителей пролетел изумленный гул. Перед ними предстала следующая картина: на кровати во всем своем великолепии спала Джилл, а стоявший рядом с королевским ложем прекрасный Принц поднимал вуаль, закрывавшую лицо Спящей красавицы, чтобы разбудить девушку поцелуем. Вокруг них расположился весь королевский двор в состоянии векового сна. Король и Королева с комфортом спали на своем сдвоенном троне. Фрейлины с поникшими, как чашечки колокольчиков, головами замерли на софе. Маленький Паж застыл на ногах, совершенно не предполагая, что сразу по пробуждении его наградят подзатыльником. Шут, с широко разинутым ртом, негромко похрапывал у ног своего Короля. Мизансцена выглядела до того эффектно, что зрители были готовы любоваться ею хоть целый час, и, по всей вероятности, так бы и вышло, не прошепчи Джек, у которого еще не совсем прошла нога, кому-то за кулисами:

— Опускайте скорее занавес, иначе я сейчас упаду.

Занавес пошел вниз, но мгновение спустя вновь поднялся. Зрители снова увидели королевский двор, только на сей раз в стадии пробуждения. Король и Королева, очнувшись ото сна, озирались по сторонам. Фрейлины спросонья пребывали в некотором замешательстве. Шут расплылся в улыбке до ушей. А Принцесса нежно простерла руку к Принцу, словно благодарила судьбу за то, что та наконец послала ей того самого, единственного на всем белом свете принца, который смог ее разбудить.

Зрители от души посмеялись над Молли. Она с куда большей силой, чем требовалось, закатила Бу подзатыльник, отчего малыш взвыл, как сирена, чем вызвал у детей в зале настоящий восторг, и они требовали повторения этой сценки. Вот только Бу отказался. Впрочем, маленькие зрители весьма быстро утешились следующей живой картиной, которая тоже очень пришлась им по вкусу.

Прием у Матушки Гусыни получился выразительным и смешным. Роль сказочной старушки [72] исполнял Ральф, который специально для этой картины раздобыл костюмы для себя и своего неизменного партнера, Гуся, в настоящем театре. Парочка получилась что надо: старая величественная дама в островерхой черной шляпе, надетой поверх белого чепца, красной юбке, накидке и с тростью в руке, а рядом с ней знаменитый Гусь, намного более крупный, чем те, которых можно увидеть в жизни. В костюме Гуся находился Гриф; с подлинным наслаждением он принимался то хлопать крыльями, то перебирать на месте желтыми лапами, то двигать длиной шеей, открывать и закрывать огромный красный клюв, из которого раздавался звук, лишь отдаленно напоминавший нечто вроде кряканья или гоготанья. Радость детей не имела границ. Они даже приподнялись со стульев, чтобы получше разглядеть двух своих любимых персонажей, в подлинности которых совершенно не сомневались: малыши были абсолютно уверены в том, что в этот вечер к ним явилась самая что ни на есть настоящая Матушка Гусыня, чьи стихи и песенки их так восхищали.