Джек и Джилл

— Дай мне шрифты, — сказала Джилл. — Тогда, пока ты готовишь станок, я наберу свое имя, и ты сможешь печатать визитки, как только ротапринт заработает. Помнишь, как у нас с тобой здорово получились программки для театра? Если у нас и сейчас выйдет не хуже, большинство девчонок захотят визитные карточки, да и миссис Мино не откажется от этикеток для банок с вареньем, — продолжала Джилл, уже сноровисто раскладывая литеры в кассы, в то время как воспрянувший духом Джек, насвистывая веселую мелодию, сперва облачился в огромный фартук, а затем принялся наносить на валик станка чернила.

Очень скоро Джилл стала счастливой обладательницей дюжины визитных карточек и заплатила за них Джеку шесть центов, объявив, что теперь все по-честному: она ведь не взаймы ему дает деньги, а оплачивает выполненную работу. Затем они изготовили для миссис Мино четыре образца этикеток. Взглянув на них, та немедленно заказала отпечатать для нее все четыре, по дюжине каждого вида, из расчета шесть центов за дюжину, и, главное, Джеку не пришлось объяснять маме, откуда у ее сына явилась столь настойчивая потребность в деньгах.

Вполне ему доверяя, она никогда не спрашивала Джека и о том, как тот тратит свои полдоллара, которые неизменно получал от нее каждый месяц. Сейчас эти деньги очень пригодились бы Джеку, но он, увы, успел расстаться с ними в первую же неделю марта. Двадцать пять центов стоил билет на концерт, десять пошли на уплату штрафа в библиотеку за невозвращенную вовремя книжку, десять — на заточку карманного ножика, а остальные — на конфеты. Джек был большим сластеной и, наверное, покупал бы кондитерских изделий гораздо больше, если бы они не договорились с миссис Мино, что он не станет тратить на сей неполезный для здоровья соблазн больше пяти центов в месяц.

Может быть, именно из-за того, что миссис Мино не приставала к Джеку и Фрэнку с расспросами, сколько и на что потрачено, они сами приучились записывать это в подаренных ею блокнотиках, которые охотно демонстрировали на исходе каждого месяца. Процесс этот сильно ее забавлял, ибо многие приобретения сыновей представлялись матери совершенно нелепыми, о чем она, впрочем, деликатно умалчивала, уважая их выбор.

Весь этот вечер прошел для Джека и Джилл в напряженном труде. Не успели они еще закончить работу над этикетками для миссис Мино, как домой возвратился Фрэнк и со свойственной ему широтой заказал розовые визитные карточки для Аннет. Джек стремглав понесся в магазин приобретать бумагу нужного цвета и дополнительные расходные материалы.

— Ты не знаешь, из-за чего он так завелся? — попыталась в его отсутствие выяснить у Фрэнка Джилл, набирая литеры для нового имени.

— Ну, вероятно, у него есть причина, — рассеянно ответил ей тот, ибо, поддерживая разговор, одновременно пытался читать. — Джек иногда очень странно себя ведет. Но полагаю, с ним ничего серьезного не стряслось. Иначе я был бы уже в курсе. Наверное, просто по доброте душевной пообещал что-то кому-нибудь, а теперь ему стыдно не выполнить обещание. С ним такое не раз случалось. Мой тебе совет: оставь его просто в покое. Скоро все само выяснится.

Чувства Джека действительно часто опережали его разум, и Фрэнк постоянно над ним подтрунивал из-за этого, хотя в глубине души восхищался благородством своего младшего брата и его готовностью предложить помощь всем, кто в ней нуждается. Вот только на сей раз Фрэнк ошибся в своих прогнозах. Джек не раскрыл ему своей тайны, зато упорно, как бобер, продолжал работать над новыми заказами, которых вскоре оказалось хоть отбавляй. Джилл все правильно рассчитала. Стоило девочкам увидеть ее визитные карточки, как каждая тут же пожелала завести себе такие же. Ведь давно известно: если у вашей подруги появилось что-нибудь новое, будь то лента для волос, необычный карандашик или новый сорт жевательной резинки — вам непременно захочется, чтобы у вас появилось нечто в этом же роде. Кончилось тем, что бедняга Джек был вынужден все свое свободное время проводить у печатного станка, отказываясь даже от самых заманчивых предложений друзей. Подобной жажде выплатить долг мог бы позавидовать сам президент Франклин, который, как известно, славился в этом плане большой щепетильностью.

Джилл радовалась возможности отплатить Джеку хоть чем-нибудь за то, что ради нее он так долго после зимних каникул оставался дома, и от души помогала в его трудах.

— Ой, прямо не знаю, как бы я без тебя справился! Спасибо тебе большое, — с благодарность проговорил Джек, когда последний заказ был выполнен, а в ящике для шрифтов скопилась горка из пяти- и десятицентовых монеток и даже нескольких четвертаков.

— Я с удовольствием поработала, Джек. Но мне было бы гораздо приятнее, если бы ты сказал, с какой целью мы так упорно трудились, — ответила Джилл, понадеявшись, что уж теперь-то ее друг не удержится и поделится с ней своей тайной.

— Я бы с радостью, но я не могу. Понимаешь, я обещал молчать.

— Значит, не скажешь?

— Нет, — как скала, стоял на своем наш герой.