Джек и Джилл

Джилл понравилась предложенная ей игра, и она стала рассыпать по подоконнику корм для овсянок, которые вскоре начали клевать его чуть ли не из рук девочки, бросала зерно прекрасным сойкам, бойким малиновкам и голубям, слетавшимся к угощению на переливающихся под солнцем крыльях. Часто из окна вылетали морковь и листья салата, предназначенные не пернатым, а серому кролику породы мардер [86] — последнему, оставшемуся из полудюжины кроличьего семейства, которое завел себе некоторое время назад Джек. Милые эти животные устроили своему хозяину веселенькую жизнь. Практически с самого первого дня они показали, что отнюдь не намерены оставаться в специально построенном для них домике, а предпочитают привольную жизнь, и, после того как изрыли норами все пространство сада семейства Мино, переместились на территорию соседей, планомерно истребляя там растения и не давая себя изловить. Кончилось тем, что, к величайшему огорчению Джека, они вообще куда-то исчезли. Все, кроме вот этого одного. Наладив дружеские контакты с кошками и курами, которые стали щедро делиться с ним своей едой, серый кролик успешно перезимовал на улице. Энергия била из него через край. Порой он вдруг принимался носиться как оголтелый по саду, похоже празднуя таким образом успех очередной своей браконьерской вылазки. Но особенная жизнерадостность его охватывала с появлением луны, при свете которой он выделывал такие головокружительные кульбиты, что только пятки сверкали.

Симпатичные пансионеры доставляли Джилл огромное удовольствие, а те, в свою очередь, очень скоро полюбили гостиницу «У остролиста», похоже воспринимая ее хозяйку как родственное себе существо, в силу каких-то несчастных обстоятельств попавшее в клетку. Сырыми или слишком холодными днями, когда окно Птичьей комнаты оставалось закрытым, голуби стучались в стекло, овсянки гроздьями облепляли оконный откос, сойки пронзительными голосами возмущались, не слыша призывного звона обеденного колокольчика, а малиновки усаживались на ветвях росшего рядом с домом дерева в ожидании того момента, когда створки стеклянной темницы снова откроются и их дорогая подруга выдаст им что-нибудь вкусное.

Так как первое мая приходилось на воскресенье, праздник должен был состояться в субботу. Погода стояла ясная и солнечная, хотя еще недостаточно теплая для пикников и муслиновых платьев. Утро мальчики решили посвятить игре в мяч, а за цветами отправиться днем, пока девочки доплетают последние корзины. К вечеру всей компании предстояло собраться у Мино, наполнить корзины цветами и приступить к заключительной и самой веселой части ритуала — тайной доставке корзин к домам тех, кому они предназначены. Каждую нужно было тихонько повесить на ручку входной двери, затем позвонить в колокольчик и немедленно убежать.

— Мама, помоги мне, пожалуйста, — сказала Джилл, поглядев на западное окно Птичьей комнаты, где росли ее гиацинты. — Пора приниматься за украшение моих корзин. Солнце уже почти ушло, так что самое время срезать цветы, пока совсем не стемнело.

Она с трудом поднялась с дивана и, опираясь на крепкую материнскую руку, осторожно и медленно прошла с полдюжины шагов к цели своего краткого путешествия. У кого-то, наверное, сердце сжалось бы от жалости при виде этой еще недавно такой подвижной девочки, которая теперь словно заново училась ходить. Но сама Джилл была счастлива. Ведь она начала выздоравливать. И если сторонний наблюдатель, сочувственно покачивая головой, мог сказать: «Да она едва ходит», то сама Джилл и все, окружающие ее, с радостью констатировали: «Она уже ходит!»

Очутившись возле окна, девочка взмахом руки поприветствовала серого кролика. Тот при ее появлении несколько раз высоко подпрыгнул. Уходящее солнце оторочило золотой каемкой светлые облачка на небе. Отсвет его прощальных лучей ложился мягкими бликами на лицо и руки Джилл, срезавшей заботливо выращенные маргаритки, примулы и гиацинты, чтобы наполнить ими самую изящную из своих корзинок.

— Для кого это? — поинтересовалась мама; стоя позади дочери, она легонько поддерживала ее со спины, а та ловкими движениями рук срезала распустившиеся цветы.

— Конечно же для миссис Мино, — ответила девочка. — Ты же знаешь, как я люблю этот свой сад на окне. Ни для кого другого в мире, кроме нее, я не пожертвовала бы им.

— А мне казалось, что ты для мистера Джека стараешься, — сказала миссис Пэк, искренне полагая, что в этот нелегкий пока для себя поход Джилл отправилась именно с этой целью.

— Для него у меня будет другая корзинка, но самые лучшие цветы непременно должна получить миссис Мино. Корзину на дверь повесит за меня Джек. Он мне обещал. А она поймет, от кого посылка, едва увидит вот это. — Джилл продемонстрировала маме огромный бледно-розовый гиацинт, которым совсем недавно любовалась миссис Мино.