Джек и Джилл

— Черепом стань? — задумчиво повторила Молли. — А что, очень даже здорово. Мне подходит. Спасибо. — И карандаш ее заскользил по бумаге, а на губах заиграла улыбка.

— Как правильно написать «анемоли»? — чуть погодя задала вопрос Джилл. — Ну, в смысле, такой дикий цветок, — пояснила она, сочиняя послание к своей лучшей корзине и с каждой новой строкой все сильнее убеждаясь: носить любовь и признательность в сердце гораздо легче, чем пытаться выразить их в стихотворной форме.

— Не «анемоли», а «анемоны», пиши правильно, иначе над тобой станут смеяться, — хмуро поправил ее Гас, бившийся над своим посланием, в котором стремился выразить всю пылкость собственных чувств к той, для кого готовил корзину, но сделать это так, чтобы не вышло слюняво.

— Смеяться? Ну нет, — убежденно проговорила Джилл. — Человек, которому я пишу, никогда не смеется над ошибками других людей.

Джек грыз в тоске карандаш, у него вовсе ничего не сочинялось. Эд, наоборот, писал быстро, ни на мгновение не останавливаясь: похоже, стихи уже сложились у него в голове — и теперь ему оставалось лишь зафиксировать их на бумаге. Сидевшая рядом с ним Мэри улыбалась, пока писала дружеские строки, адресованные Ральфу; она беспокоилась, что того обойдут вниманием, а ведь доброту Ральф ценил даже выше, чем красоту.

— Ну а теперь давайте почитаем, что у нас вышло, — предложила Молли, заметив, что все уже отложили карандаши и готовы от души посмеяться как над своими, так и над чужими посланиями.

Мальчики тут же вежливо отказались, быстренько распихав собственные шедевры стихосложения от греха подальше в выбранные ими корзины.

— Давайте тогда я начну. — И, развернув свой листок, Джилл прочла:

Миссис Мино посвящается
В полях цветов покуда нет,
Листвой деревья не покрылись.
Где сладких анемонов цвет?
Увы, еще не распустились!
И чтоб любовь к Вам доказать,
Корзинку я наполнить рада
Тем, что могла сейчас собрать
С окна, из собственного сада.

— Ужасно мило и трогательно, — похвалила Молли. — У меня вышло совсем по-другому. Вы же знаете: я люблю, чтобы получалось смешно.

Гриф, дорогой, нюхни-ка герань,
Весь заколдобься и черепом стань.
Пусть этой розой твой дом провоняет,
Стебель которой аж к небу взлетает.
А как взберешься на небо по ней,
Нос задирать ты, поганец, не смей.
Живи, целый год обо мне вспоминая,
До нового славного первого мая.

— Ну, Молли, если ты и впрямь пошлешь свое стихотворение, Гриф запомнит его на всю жизнь, а не то что до следующего первого мая, — сказала Джилл, после того как хохот мальчиков, единодушно признавших стихи «потрясающими», наконец стих.

— Вот и хорошо, — со смешком ответила ее подруга. — Кроме стихов, я ему приготовила еще один милый сюрпризик. Как только он начнет нюхать боярышник, сразу уколется о булавку. Это ему в ответ за кнопку, которую он засунул мне в резиновый сапог. Не сомневаюсь, он сегодня тоже для меня что-нибудь симпатичное приготовит, вот и хочу упредить удар, — объяснила она, оборачивая венком из искусственных цветов свою корзинку в форме каноэ. [90]

— Теперь твоя очередь, — обратилась к Мэри Джилл, готовясь услышать что-нибудь очень сентиментальное.

— Вообще-то, в основном я писала только для тех, кто получит мои корзинки, — отозвалась она. — Но вот это маленькое стихотворение все же могу прочесть. Оно посвящено Ральфу. Он сказал, что одну из корзин собирается подарить своей бабушке, и это так мило с его стороны… Вот я и решила, что он обязательно должен тоже получить цветы. Ральф ведь всегда так добр к нам. — Все это Мэри проговорила с таким простодушно-невинным выражение лица, что никто из ребят даже и не подумал смеяться над ней.

Я учусь у тебя красоте.
Красоту ты творишь в доброте.
И еще ты нас всех восхищаешь
Тем, как долг свой всегда исполняешь.

— Он будет рад и наверняка сразу же поймет, от кого это послание, ведь ни у кого больше нет такой красивой розовой бумаги и такого изящного почерка, как у тебя. Да и корзинка прелестная. — Джилл указала на виртуозно оформленную корзину, выполненную Мэри в форме лилии с цветами внутри.

— Он любит красивые вещи даже больше, чем я, — очень серьезно проговорила она. — А корзинку в форме цветка я сделала потому, что недавно подарила ему одну из своих калл, которой он так восхищался. — При этом воспоминании Мэри не смогла сдержать улыбку.