Джек Лондон: Одиночное плавание

Судя по всему, сообщество устричных пиратов Лондон покинул не по собственной воле. Дело обстояло, скорее всего, так. Джек и Нельсон перестали быть «пиратами» не без помощи «коллег». Коррумпированная оклендская полиция имела с «пиратов» свой гешефт: деньгами, выпивкой, продукцией (устрицами). Но любая служба должна демонстрировать свою эффективность. Поэтому время от времени преступники кого-нибудь из своих «сдавали». Нельсон-младший в силу необузданного нрава перессорился с доброй половиной пиратского сообщества, а Джек вообще был новичком и к тому же «Француз» Фрэнк имел на него зуб. Поэтому их, возможно, и решили «сдать». Но кто-то (вероятнее всего, Джонни Хейнголд, владелец припортового кабачка «Последний шанс», который, как можно понять, искренне симпатизировал Джеку[61] и всегда находился в курсе происходящего) их предупредил. Джеку и Нельсону-младшему не оставалось иного, как покинуть Окленд. Хотя бы временно. Да и обида была и у того и у другого на «товарищей». Так наш герой оказался в Бениции.

Однако в бывшей столице штата Калифорния он оказался один (не считая, разумеется, Нельсона-младшего). К тому времени Мэйми с ним уже не было. «Королева», судя по всему, исчезла так же внезапно, как и появилась с ним рядом. Что случилось и что развело их дороги — можно только гадать. Возможно, она вернулась к «Французу» Фрэнку или увлеклась кем-то еще. Но то, что Джек не воспринял расставание как трагедию — очевидно. Впрочем, если любви, как он уверял, с его стороны и не было, то какая, в самом деле, трагедия?

Неясна также дальнейшая судьба «Рэззл-Дэззл» — парусника Джека. Продал ли он его или — просто бросил. Во всяком случае, никакой информации об этом автору настоящих строк разыскать не удалось[62].

В Бениции, которая находится в устье реки Сакраменто при ее впадении в залив Сан-Пабло (к северу от Окленда и Сан-Франциско, в северной части одноименной акватории), нравы были иными — здесь царили закон и порядок. Не в последнюю очередь потому, что в Бениции был расположен арсенал и расквартирована воинская часть. Здесь же находилась и штаб-квартира «рыбачьего патруля». Как следует из рассказов писателя, боролись они с браконьерами — теми, кто ловил креветок и лососевых, используя запрещенные орудия лова. В принципе, зоной их ответственности была вся акватория залива Сан-Франциско (то есть теоретически они могли бороться и с бывшими «коллегами» — устричными пиратами), но в реальности они действовали в северной его части, в заливе Сан-Пабло, богатом рыбой, и с «пиратами» не пересекались.

Из тех же рассказов писателя можно понять, что дело, которым занимался молодой «рыбинспектор», было трудное и часто опасное. Джек Лондон был там на хорошем счету, имел массу друзей и за чужими спинами никогда не прятался. Насколько доходной была служба, судить трудно. Понятно, что получал он несравнимо больше, чем на консервной фабрике, но, конечно, куда меньше, нежели в бытность свою «пиратом».

Такой поворот судьбы был, разумеется, благом для юноши, ведь «сколько веревочке ни виться, а конец будет». Так или иначе, печальной судьбы не избежал ни один из его «коллег» по пиратству. Кто-то погиб в перестрелке с полицией или охранниками устричных плантаций, кого-то подстерегла пуля «товарища», кто-то налетел на нож в пьяной драке, других сгубил алкоголь, некоторые утонули. Те же, кого «судьба хранила», в конце концов все равно очутились «на нарах». Показателен и дальнейший путь товарища Джека Лондона по «рыбачьему патрулю» Нельсона-младшего. В отличие от Джека он там не задержался — слишком пресной показалась ему новая жизнь, да и, как вспоминал писатель, «скучал он по Окленду», а потому вернулся обратно, к прежнему промыслу. Через год его застрелили в очередной «разборке».

Так что «рыбачий патруль» (будем справедливы!), по сути, спас жизнь нашему герою, но, увы, не избавил юношу от пагубного пристрастия, обретенного за месяцы «пиратства». Как бы сам Джек Лондон ни убеждал читателей романа «Джон Ячменное Зерно» (да и самого себя), что он не алкоголик, что пить-де никогда не любил и вообще в любой момент с легкостью мог отказаться от спиртного, изложенная им история отношений с «зеленым змием» убеждает в обратном. Те пьяные эскапады, о которых он так живописно рассказывал, не закончились в Бениции. Скорее усугубились. Теперь он уже не ограничивался единичными пьяными загулами — начались запои, которые могли длиться несколько дней и даже недель. И вот однажды (в «патруле» к тому времени он пробыл около года), как он пишет, после «беспробудного трехнедельного пьянства… я решил: хватит!».