Джек Мэггс

Мерси, в переднике горничной, но без чепчика, сидела у ног своего хозяина. Он был рассеян, капризен и все время менял книги для чтения, не зная, на чем остановиться. Сегодня первой книгой была «Айвенго», а затем долгая пьеса Хэзлита о юной леди, которая опозорила героя, и, наконец, — Хэзлита Мерси терпеть не могла, — французский роман мадам Валли, который английским издателем был переименован в «Имогену».

Именно когда он наконец остановил свой выбор на французском романе и, таким образом, заслужил живое внимание своего Доброго Компаньона, ему вдруг показалось, что он слышит шаги на лестнице.

— Слушай! — воскликнул он, вскочив, и приложил руку к уху.

— Ничего нет, — успокоила его Мерси. — Читайте дальше.

— Это он, — промолвил Бакл и отложил книгу.

— Господи! — простонала Мерси, — вы думаете, что он по ночам бродит по дому и думает, как убить всех нас? Если так, то он, должно быть, слабоумный. Проболтался целую неделю у нас и никого даже пальцем не тронул.

— Ш-шш, он уже идет.

— Это даже похуже Хэзлака.

— Хэзлита! — поправил ее Перси Бакл. Он отложил скабрезный французский роман и пристегнул к поясу короткую шпагу, тоже доставшуюся ему вместе с разным хламом в наследство.

Мерси растерянно смотрела на разбросанные книги. Она только начала постигать таинство слов «бальная зала».

— Это ветер, — сказала она.

— Нет, не ветер, — ответил коротышка Бакл, потуже затянув ремень своего домашнего халата и поправляя шпагу. — Потуши свечу.

Мерси крайне неохотно сделала это.

Перси Бакл медленно открыл дверь своей спальни и, остановившись на пороге, стал прислушиваться к каждому звуку в доме.

Он был невысок ростом, не более пяти футов и двух дюймов. У него была слабая грудь, и артрит рук давал себя знать, но за то время, что он был продавцом жареной рыбы, жизнь научила его умению постоять за себя при встрече с теми, кто бесчинствует и ворует, или вообще обижает тебя. Теперь, когда его сердце так сильно и громко билось, что из-за этого он почти ничего не слышал, он решил спуститься вниз, держа шпагу в руке.

— Кто здесь? — крикнул он.

В ответ было молчание. Ночь выдалась не очень темной. Тучи, плывшие над Лондоном, иногда позволяли увидеть луну, и это помогло мистеру Баклу без приключений найти дорогу в холл, а из него по опасно крутой лестнице спуститься в кухню.

Несмотря на темноту, он еще на лестнице ощутил чье-то присутствие в кухне.

— Кто здесь? — еще раз спросил он.

Ответом был еле различимый звук, однако это был не ветер и не скрип оконной рамы; звук вызвал в его воображении картину, будто кинжалом взламывают замок буфета.

Он вглядывался в непроницаемую темноту, которая была похожа на черные чернила. И вместе с тем он уловил какое-то движение.

— Я вижу вас, — промолвил Бакл. — Защищайтесь, я вынул свою шпагу.

— Прошу прощения, — сказал из темноты знакомый голос.

— Мэггс?

— Да, мистер Бакл, это я.

Ответ никоим образом не успокоил Бакла. Волосы на его затылке зашевелились, и он почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Мэггс, что вы делаете в моей кухне?

— Ем бутерброд с сыром, — ответил голос. — Я очень голоден и прозевал ужин. Я не хотел пугать вас, но ваша миссис Хавстерс послала меня отнести пакет мистеру Хауторну в театр «Адельфи». Мне пришлось там ждать целый час, а когда я вернулся, ужин уже закончился.

— Но мы бы все равно накормили вас, — вскричал мистер Бакл. — Господи, мы не собираемся морить вас голодом. Но мне не нравится, когда в доме вы крадетесь, как вор.

— А я для вас сейчас вор?

— Почему вы не зажгли свечу?

— Я хорошо вижу во тьме.

На это мистер Бакл ничего не ответил.

— Потому, что я был вором. Вы знали об этом?

— Нет, Мэггс, я не знал.

— Вы уверены? — тихим голосом спросил Мэггс, и от этого голоса у мистера Бакла побежали мурашки по телу.

— Да, уверен. Клянусь, что не знал.

— Во всяком случае, я не взломал ваш замок, мистер Бакл.

— Спасибо, Мэггс, это благородно с вашей стороны.

— Я не стал бы его взламывать у вас, поскольку это того не стоит.

— Да, я тоже так думаю, — быстро сказал мистер Бакл. — Но вор с улицы может этого не знать.

— Почему же? Ему достаточно заглянуть в окно вашей кухни.

— В окно моей кухни? А что бы он там увидел?

— «Трафальгар Доултон».

— «Трафальгар Доултон»?

— Да, «Трафальгар Доултон» в вашем буфете. Я отлично знал, что не найду в этом доме ни одного ценного серебряного блюда, раз здесь пользуются сервизом «Трафальгар Доултон». Я вижу, что напугал вас. Простите. Теперь я, пожалуй, зажгу свечу. Вы хотите, чтобы я это сделал?

— Вы так много знаете о сервизе «Доултон»?

— О, конечно, сэр. Мне положено это знать, таковы правила.

— У них всех тоже такие… правила в их работе?

— Вы хотите, чтобы я зажег для вас свечу?

— Я обедал во многих знаменитых домах, — промолвил Перси Бакл, — у богатых людей, и все они предпочитают сервиз «Трафальгар Доултон».

— Возможно, многое изменилось, пока я отсутствовал. Я был заграницей, сэр, как вам, возможно, уже сказали.

Воцарилась долгая пауза.