Джек на Луне

Пережившие апокалипсис посетители издали коллективный вздох облегчения.

Я шпарил по лесу на велике. Финдус на багажнике додирал мою сумку. Ткань пока еще стойко держалась, но если уж котяра все-таки прорвется, пусть это будет как можно дальше от клиники. Мое правое предплечье напоминало английский флаг. Когти достали до кожи даже через куртку. С кисти стекала на руль кровь. Плевать! Зато теперь у меня был факинг наркоз.

Идея пришла мне в голову тем вечером, когда Себастиан насиловал меня в джакузи. Я смотрел в дергающееся пламя толстой свечи на краю ванны, и представлял себе, как набираю бесцветную жидкость в шприц, как проношу его на башню под одеждой, как прячу между подушек дивана. Как всаживаю в наваливающуюся на меня тушу иглу и наслаждаюсь недоумением в туманящихся глазах. И как потом кромсаю плоть отчима на куски. Кромсаю с той же темной радостью, с какой он рвал мои тело и душу.

Понимаете, во мне после того разговора за столом с ростбифом будто умерло что-то. Быть может, надежда? Сломался какой-то последний рубеж. Раньше мне казалось, что смогу убежать. В музыку, в мечты о Лэрке, в далекие счастливые воспоминания, в мысли о будущем — будущем без Себастиана, потому что все это обязательно кончится. Ведь все когда-нибудь кончается. Но той ночью, когда я плавал в горячей мыльной воде, сплетенный с чужим ненавистным телом, я понял: этому никогда не будет конца. Как бы далеко я не сбежал — на тысячу километров или тысячу лет. Какая-то часть меня навсегда останется здесь — в этой пахнущей болью, страхом и похотью ванне. Как Якоб, которого не было.

Я понял наконец смысл одной песни, которая мне всегда нравилась:

Гораздо проще бежать,
Когда боль сменяется онемением,
Проще напиться и спать,
Чем остаться с болью наедине.

У меня отобрали что-то,

Взломали глубину души.
Это секрет, который я храню,
Запертым внутри.

Эти раны так глубоки,

Их не видно, но они не пройдут.
Эти картинки в моей голове,
Не выцветая, годами живут.

Всегда проще бежать…

Проще, чем попытаться все изменить.

И тогда мне захотелось, чтобы Себастиан испытал то же, что я. Беспомощность, унижение, стыд, ужас, ненависть к себе, отчаяние, желание умереть. Боль. Боль, которая длится долго. Целую вечность.

Может, я все равно ни на что бы не решился. Я был тогда, как каменная глыба на самом краю обрыва. Один маленький толчок — и она покатится вниз, вызвав обвал. Но без этого толчка, будет лежать годами. Пока на нее, скажем, не сядет птица. Может быть, жаворонок.

Разговор с Лэрке и стал тем толчком. Я понял, что должен сделать. Смешно. Я знал этого с самого начала. Джейкоб показал мне все во снах. Или почти все. Он всегда хотел этого. Только сам был на это не способен. Ну а я не ангел. Я смогу. И тогда, может, призраки прошлого оставят Лэрке в покое. И она поймет, что жить все-таки стоит. Она поверит, если он сам скажет это ей. Скажет из глубины зеркала, за которое загнал его монстр.

Я выпустил Финдуса у озера. Оттуда он точно найдет дорогу домой. Сумку выбросил в кусты — она воняла кошачьей мочой и с одной стороны почти превратилась в бахрому.

Мать на мою руку внимания не обратила — валялась в полудреме на диване под какое-то музыкальное шоу. Зато Сева не вовремя выполз из кабинета:

— Джек, что с тобой?!

— Э-э, — я ворочал мозгами в поисках правдоподобного вранья. — Соседского кота собака загнала на дерево, он спуститься не смог. Разжирел слишком. Вот и пришлось за ним слазить. А он меня "отблагодарил", — я сунул исполосованную кисть отчиму под нос. — Ты бы видел, во что моя куртка превратилась.

— Ничего, — Сева улыбнулся и потрепал меня по голове. — Купим тебе новую. До завтра это подождет? Давай я тебе продизенфицирую…

— Не надо! — заторопился я. — Я сам.

И сбежал от него в ванную. Там сунул руку под кран и думаю — куда бы пузырек спрятать. Он маленький, конечно, но ведь косяк, что мне от Мемета достался, тоже маленький был. И вообще, может это паранойя, но мне чем дальше, тем больше кажется, что Сева как-то следит за мной. Что там он сказал? "Знаю, чем ты живешь, чем дышишь". Ага, дымом, блин, по хорошим дням. И травой по очень хорошим. Нет, серьезно. Вот и Джейкоб передал через Лэрке: "Он все видит". Может, "он" — это вовсе не Бог? Бога я в Стеклянном Замке нигде не заметил. А вот монстр тут есть. И он все жиреет. Может, он и сейчас на меня смотрит?

Я наклонил голову, типа царапину рассматриваю, а сам зыркаю по сторонам. Проще всего было бы наблюдать за тем, что происходит в доме, через видеокамеры. Ну, думай, Джек! Где бы ты приткнул такую, если бы захотел?