Джек Ричер, или Дело

Я раскрутил верхнюю часть листка и снова прижал его к столу. Растянув большой и указательный пальцы, сдвинул их и сложил листок так, чтобы пустая сторона оказалась сверху, а исписанная — внутри. Затем большим пальцем правой руки скрутил сложенный листок и незаметно сунул его в верхний правый карман, в котором лежал блокнот Мунро.

Без десяти минут девять вечера.

Посмотрев на сержанта, я сказал:

— Ну что ж, ваша взяла. Поехали в Келхэм.

Глава 84

Идя гуськом, мы прошли через задний выход из кафе, потому что так было ближе всего до их «Хамви». Сержант возглавлял шествие, а я шел между его подчиненными. Один из них слегка подталкивал меня, упираясь растопыренной ладонью одной руки мне в спину, а другую прижимал к моей куртке в области груди. Вечерний воздух — ни теплый, ни холодный — слегка щекотал ноздри. Весь акр утрамбованной площадки был забит припаркованными автомобилями. Примерно в пятидесяти ярдах справа я заметил скопление людей, среди которых были одни мужчины в форме; все вели себя спокойно и не нарушали порядка; все выстроились вокруг переднего фасада бара «Браннанс» в нечто похожее на полумесяц с зазубренными краями или на живой ореол над головой святого, или на толпу, собравшуюся посмотреть драку, победителя в которой ожидал приз. У большинства в руках были бутылки с пивом, видимо, купленным где-то в других местах, и с ними они пришли сюда, желая посмотреть главный аттракцион. Я догадывался, что сенатор обожает знаки внимания, и в то же время предполагал, что его сын делает вид, что они ему безразличны.

Обычно «Хамви» смотрится широким и массивным в окружении обычных транспортных средств. Так было и сейчас. По соседству с ним, однако на почтительном расстоянии, стоял обычный седан, выкрашенный в зеленый цвет. Это, как я догадался, и был тот самый автомобиль, который Рид Райли одолжил, чтобы добраться до города. А стоял он вторым в ряду, рядом с «Хамви», ради того, чтобы этим соседством повысить свой имидж. Инстинктивный прием политика.

Сержант замедлил шаг, и все, шедшие позади него, невольно сбились в кучу, но затем мы снова восстановили строй, слегка поменяли направление и пошли к «Хамви» обычным шагом: не быстро, не медленно. Никто не обратил на нас никакого внимания. Мы были просто четырьмя темными фигурами, а взгляды всех были направлены совсем в другую сторону.

Сержант открыл левую заднюю дверь «Хамви», и его подручные, стоявшие за спиной, не оставили мне другого выбора, как только забраться внутрь. Внутри пахло парусиной и потом. Сержант ждал, пока его команда рассаживалась в машине: один сел на пассажирское переднее сиденье, второй занял место по другую сторону широкого трансмиссионного туннеля позади меня; оба они, повернувшись, уставили в меня внимательные взгляды. После этого сержант, забравшись на водительское сиденье, нажал на клавишу и включил мотор, который, работая в первые секунды на холостом ходу, разразился типичными для мощного дизеля трескучими звуками. Сержант тем временем устроился поудобнее на своем сиденье и подготовился к отъезду: включил фары, положил руку на рычаг коробки передач и на малой скорости покатил вперед по комковатой неровной площадке, крутя руль то туда, то сюда. Он пересек ухабистую площадку в северном направлении в сторону дороги, ведущей в Келхэм; за окнами проплыли ряды припаркованных машин, здание ведомства шерифа. По привычке сержант посмотрел в свое зеркало, затем повернул голову влево и приготовился к повороту, до которого оставалось ярдов тридцать.

— Парни, а к чему вас готовят? — спросил я.

— К работе с переносными зенитно-ракетными комплексами.

— Но не для работы в полиции?

— Нет.

— Должен вам сказать, — обратился я к ним, — что вы меня не обыскали. А должны были.

Я предстал перед ними с «береттой» в руке. Потянувшись вперед, ухватил сержанта левой рукой за воротник и довольно туго сдавил ему горло. Затем придавил его к спинке сиденья и ткнул дулом пистолета под правое плечо, чуть выше подмышки. «Хамви» выходят с завода прочными, сделанными на совесть, это же касается и металлических рам сидений. Я притянул сержанта к себе и притиснул к неподвижной конструкции рамы. Парень оказался обездвиженным. Он даже не смог бы дышать, если бы я не предоставил ему этой возможности.

— Всем сидеть неподвижно и сохранять спокойствие, — сказал я.