Джек Ричер, или Граница полуночи

— И как вам удалось заполучить имя Артура Скорпио у Джимми Крысы?

— Я вежливо спросил.

Детектив не ответила. Ричер продолжал есть. Накамура пила чай. Молчание получилось долгим.

— В полицейском департаменте не очень любят Артура Скорпио, — наконец заговорила Глория.

— Я понимаю, — ответил Ричер.

— Тем не менее я должна официально предупредить вас о том, что вам не следует совершать преступлений на территории, находящейся в нашей юрисдикции.

— Не беспокойтесь, — заверил Ричер. — Я лишь собираюсь задать вопрос. Не существует закона, который это запрещает.

— А если он не ответит?

— Ну, теоретически такая возможность всегда существует, — он пожал плечами.

Глория достала из сумочки визитную карточку и положила ее рядом с его кофейной чашкой.

— Вот номера моих телефонов. Офисного и сотового. Позвоните, если захотите поговорить. Скорпио — опасный человек. Никогда не забывайте об этом.

Затем Накамура положила на стол пять долларов за чай и кекс. После чего встала, вышла и вскоре скрылась из вида.

За окном все еще ничего не происходило.

Детектив оставила свой кекс. Практически целый, если не считать маленького кусочка, который она отщипнула. Ричер съел его с еще одной чашкой кофе. Потом попросил чек и четвертаки на сдачу и остановился в коридоре, ведущем в туалет, где висел телефон-автомат. Как и в баре в Висконсине. Откуда Джимми Крыса позвонил Артуру Скорпио. Это подтверждал фоновый шум. Ричер видел, как Джимми обошел ряд мотоциклов и направился к задней части здания, где он, вероятно, вошел через заднюю дверь, увидел телефон и решил, что ему следует предупредить Скорпио. Сразу, без промедления. Пока Ричер все еще находился снаружи и разговаривал с полицейским округа.

Просто невероятная срочность.

* * *

Ричер оперся о стену — отсюда он мог наблюдать за окном — и набрал по памяти древний номер.

Трубку взяла та же самая женщина.

— Вест-Пойнт, — сказала она. — Офис суперинтенданта. Как я могу вам помочь?

— Ричер, — сказал он.

— Подождите немного, майор.

Она знала его звание. Значит, прочитала досье. Послышался щелчок, за ним последовало долгое молчание, потом еще один щелчок, а потом раздался мужской голос:

— Это супер.

Суперинтендант. Большой босс. В любом другом колледже так называют президента.

— Доброе утро, генерал, — сказал Ричер вежливо, но без необходимой четкости, потому что не знал его имени.

Он не следил за делами Вест-Пойнта. Однако супер всегда был генералом. Обычно умным и получившим хорошее образование, иногда прогрессивным, но при любом раскладе это был серьезный противник.

— Ваш вчерашний звонок был очень необычным, — сказал генерал.

— Да, сэр, — ответил Ричер, главным образом по привычке.

В таких случаях существовало только три варианта ответа в Вест-Пойнте: «Да, сэр», «Нет, сэр», «Нет оправданий, сэр».

— Я бы хотел получить объяснения, — потребовал суперинтендант.

И Ричер повторил ему историю, которую только что рассказал Накамуре: о ломбарде и кольце и о неприятном чувстве, которое у него появилось.

— Значит, дело в кольце, — сказал супер.

— Мне показалось, что это важно.

— Вчера вы намекнули на то, что нашему бывшему курсанту угрожает опасность.

— Возможно, так и есть, — сказал Ричер.

— Но вы не уверены?

— Она заложила кольцо в ломбард, или продала его, или кольцо украли. Любой из этих вариантов предполагает неприятности. Я считаю, что нам следует попытаться это выяснить.

— Нам?

— Она — одна из нас, генерал.

— Я читал ваше досье, — сказал супер. — Вы хорошо служили. Не так хорошо, чтобы вам установили статую в кампусе, которой вы не удостоились бы в любом случае, потому что слишком часто срезали углы.

— Нет оправданий, сэр, — сказал Ричер исключительно по привычке.

— У меня есть только один очевидный вопрос. Чем вы сейчас занимаетесь?

— Ничем.

— И что это значит?

— Длинная история, генерал. Нам не стоит тратить на нее время.

— Майор, я уверен, вы понимаете, что сообщать личные данные действующего или бывшего военного персонала строго запрещено примерно девятнадцатью приказами. Такие вещи возможны только в одном случае: шепотом, по секрету, от одного выпускника Вест-Пойнта другому. В чистом виде одолжение. То есть именно та чушь, в которой нас всегда обвиняют. Вот почему возникает проблема взаимного доверия. Вероятно, для вас она менее значима, чем для меня. Вы заметно облегчите мои сомнения, если немного расскажете о себе.

Ричер заговорил после небольшой паузы.

— Я испытываю беспокойство, — сказал он. — Я не могу долго оставаться на одном месте. Не сомневаюсь, что вы немало времени уделяете ветеранам и легко подберете нужное слово. Может быть, я мог бы получить чек от правительства.

— По состоянию здоровья.

— Некоторые так и сказали бы.

— И вас это тревожит?

— Так уж получается, что я в любом случае не хочу оставаться на одном месте.

— Как часто вы перемещаетесь с места на место?

— Постоянно.

— И вы считаете, что это подходящий образ жизни для выпускника Вест-Пойнта?

— Я думаю, он идеально подходит.

— В каком смысле?

— Мы сражаемся за свободу. А свобода выглядит именно так.