Джек Ричер, или Я уйду завтра

Он прислал короткий пистолет-пулемет с глушителем. «Хеклер и Кох МР5SD». Уменьшенную версию классического МР5, без ложа и приклада. У него имелись только пистолетная рукоять, спусковой крючок, гнездо для изогнутой обоймы на тридцать патронов и шестидюймовое дуло, заметно утолщенное из-за корпуса глушителя. Калибр девять миллиметров, быстрое, точное и бесшумное оружие. Превосходный автомат. К нему прилагался черный нейлоновый ремень. Ремень был подтянут и укорочен, словно Спрингфилд хотел сказать: «Я тебя слышал, дружище».

Я положил оружие на кровать.

Кроме того, Спрингфилд обеспечил меня патронами. Они лежали тут же, в сумке, – единственная изогнутая обойма на тридцать штук. Короткая и толстая, с блестящим латунным корпусом, который поблескивал в ярком электрическом свете, полированные головки пуль притягивали взгляд. Патроны девять миллиметров «парабеллум». От латинской пословицы: «Si vis pacem para bellum». «Хочешь мира – готовься к войне». Мудрая мысль. Но тридцать пуль – это не слишком много. Ведь мне предстояло сразиться с пятнадцатью врагами. Однако Нью-Йорк сложный город. Не для меня – для Спрингфилда.

Я положил обойму рядом с автоматом. И еще раз проверил сумку, вдруг там завалялась еще одна обойма.

Выяснилось, что не завалялась.

Зато я нашел небольшой подарок.

Нож.

«Бенчмейд 3300» с черной рукояткой, обработанной на станке, и автоматическим выбросом клинка. Такие запрещены во всех пятидесяти штатах для тех, кто не состоит на военной службе или не работает в полиции. Иными словами, для меня. Я нажал на кнопку, и клинок выскочил мгновенно, быстрый и твердый. Обоюдоострый кинжал с острым кончиком. Четыре дюйма длиной. Я не большой любитель ножей, и у меня нет никаких предпочтений. Но если бы меня спросили, какой именно я бы выбрал для серьезной работы, я взял бы нечто близкое к тому, что прислал мне Спрингфилд. Автоматический выброс, острие, обоюдоострое лезвие. Подходит и для правой, и для левой руки, хорош для колотых и резаных ударов, как для нападения, так и для защиты.

Я убрал лезвие и положил нож рядом с «Хеклером и Кохом».

В сумке осталось еще два предмета. Одинокая черная кожаная перчатка на левую руку, для крупного мужчины. И рулон черной клейкой ленты для герметизации труб. Я положил их на кровать в один ряд с автоматом, обоймой и ножом.

Тридцать минут спустя я был одет, полностью экипирован и ехал на юг в поезде R.

Глава 72

В маршруте R используются старые вагоны с сиденьями, которые установлены так, что пассажиры могут смотреть не только вперед, но и назад. Однако я устроился на боковой скамье, в одиночестве. Было два часа ночи. В вагоне находилось еще три пассажира. Я сидел, упираясь локтями в колени, и смотрел на себя в стекло на противоположной стороне вагона.

Я изучал основные пункты списка, касающегося террориста-смертника.

Неправильная одежда – проверка. Ветровка застегнута на молнию до самого подбородка, слишком теплая одежда для такой погоды, к тому же она мне явно велика. Под ней у меня на шее перекинут ремень МР5, автомат висит по диагонали поперек тела, рукоятью вверх и дулом вниз, и совершенно не виден.

Походка как у робота – едва ли годится для человека, сидящего в поезде метро.

Пункты с третьего по шестой: раздражение, пот, тик и нервозность. Естественно, я потел, возможно, чуть больше, чем того требовала температура воздуха и куртка. Я испытывал раздражение, возможно, несколько больше, чем обычно. Однако после того, как я пристально посмотрел на себя в стекло, мне не удалось заметить ни малейшего намека на тик. Мой взгляд оставался сосредоточенным, лицо – спокойным, и никаких признаков нервозности. Однако поведение характеризует внешнюю сторону. В действительности я немного нервничал. Проклятье, тут не могло быть ни малейших сомнений.

Пункт семь: дыхание. Нет, я не задыхался. Тем не менее приходилось признать, что мое дыхание было чуть более глубоким и размеренным, чем обычно. Такие вещи происходят автоматически, потому что включаются рефлексы, спрятанные в глубинах мозга. Я прислушался к себе и уловил четкий ритм: вдох через нос, выдох ртом. Вдох, выдох. Как машина. Как человек, дышащий под водой при помощи акваланга. И я не мог замедлить этот ритм. Мне не хватало кислорода. Воздух входил и выходил, как инертный газ. Как аргон или ксенон. И пользы от него не было ни малейшей.

Пункт восемь: застывший, устремленный вперед взгляд. Проверка – но тут у меня было оправдание – я использовал его для изучения списка. Или такой взгляд позволял мне собрать все мысли воедино и сосредоточиться. Обычно я смотрю по сторонам, а не сижу с застывшим взглядом.

Пункт девять: бормотание. Ничего похожего. Я сидел неподвижно и молчал. Мой рот был так плотно закрыт, что болели задние зубы, мышцы челюстей напряглись и выступали, как мячи от гольфа.

Пункт десять: большая сумка. Не имеет места.

Пункт одиннадцать: руки в сумке. Не относится к делу.

Пункт двенадцать: свежевыбрит. Ничего подобного. Я не брился несколько дней.

Что ж, шесть из двенадцати. Я могу или быть, или не быть террористом-смертником.