Джек Ричер, или В розыске

Ричер посмотрел на нее, потом на Соренсон. Агент, работающий под прикрытием, знает, что за ним следят люди, которые отреагируют мгновенно, если он попадет в беду. Но мгновенно — это лишь громкое слово. Прошло почти четыре часа с начала их миссии — а восемь казались огромным промежутком времени. Можно ли считать четыре часа мгновенной реакцией? Нет, конечно.

Так намного ли хуже восемь часов?

— Разумнее всего провести тщательное наблюдение. Нужно изучить сооружение со всех четырех сторон.

— Но это займет часы, — сказала Дельфуэнсо.

— Что ж, значит, займет.

— Ты хочешь сказать, что нам нужно дождаться парней из Куантико?

— Это вариант.

— Но не самый лучший, — сказала Карен. — В особенности для Дона Маккуина.

— Согласен.

— Ну а отчаянный вариант состоит в том, чтобы атаковать без должной подготовки. Таким будет наш выбор?

— Назовем это подготовкой на скорую руку.

— Как мы вообще можем подготовиться?

— Мы оснащены инструментом, — ответил Ричер. — Мы не спим, чего, возможно, нельзя сказать о них.

— Если мы ничего не предпримем сейчас, — сказала Соренсон, — то нет смысла начинать операцию. Именно так обстоит дело, верно? Однако мы столкнулись с проблемой военных. Тебя обучали поведению в таких ситуациях?

— Меня обучали самым разным вещам. Обычно обучение начиналось с истории. В те времена, когда Советы имели очень большие ракеты, эта штука должна была перед ними устоять. У нас же есть три пистолета.

— Но если бы ты был членом организации?..

— Я за то, чтобы помочь Маккуину.

— Но только не с нами? — спросила Дельфуэнсо.

— Есть вещи, которые я никогда не говорил своим людям. Потому что они входили в нашу работу.

— Ты о чем?

— Вас могут убить или покалечить.

— Есть ли возможность уменьшить риск? Возможность, которая не влечет за собой потерю нескольких часов?

— Да, есть, — ответил Ричер.

Они потратили семь минут, обсуждая возможные варианты развития событий. Составлять план не имело никакого смысла. Любой разваливается после того, как стороны открывают огонь. Так происходит всегда. А в данном случае план и вовсе нельзя было составить из-за полного отсутствия информации.

Они отвернулись от необычного сооружения, сели на землю и принялись обсуждать ситуацию. Возможен такой вариант, возможен другой. Они договорились о некоторых практических методах. Определили ряд основных процедур. Ричер считал, что они смогут подойти довольно близко. Ни ангар для ракет, ни фабрика по производству боеприпасов не нуждаются в бойницах. И едва ли новые жильцы сделали там новые. Так что никто не стоит на посту с винтовкой наготове.

Таким образом, подойти к зданию они смогут. А уж после им придется беспокоиться об очень многих вещах. Вероятно, на крыше, за перилами из трубчатой стали, находятся часовые. Или на галерее. Или в коридоре. Однако часовых не будет много. И все они до сих пор не принимали участия в боевых действиях. Ричер хорошо знал историю вопроса. Иногда часовым придают гораздо больше значения, чем они того стоят.

Довольно скоро их обсуждение подошло к концу, и наступило неловкое молчание. Не приходилось сомневаться, что у ФБР имелись шутки, соответствующие данному случаю. В армии они точно были. Но личные шутки потому и называются личными, что они плохо усваиваются другими культурами. Поэтому никто не стал ими обмениваться. Все трое молча встали, повернулись и разошлись на некоторое расстояние, всматриваясь в темноту, определяя личные цели.

— Готовы? — спросил Ричер.

— Готова, — ответила Соренсон.

— Да, — сказала Дельфуэнсо.

— Помните: скорость и направление. И никаких отклонений. А теперь — вперед.

Они двинулись к зданию.

И все шло хорошо, пока Соренсон не выстрелили в голову.

Глава 69

Ричер слышал все, что произошло, в обратном порядке. Из-за скорости звука, того, как близко он находился от Соренсон, и расстояния до здания: влажный шлепок нашедшей цель пули, через долю секунды сверхзвуковой щелчок, когда она пронеслась по воздуху, а еще через мгновение звук выстрела, произведенного с расстояния в четыреста ярдов. К этому моменту Ричер уже лежал на земле. Он начал двигаться, как только тишину разорвал первый звук, и бросил тело вперед, но еще до того, как оно коснулось земли, он уже сделал первые выводы. Мысли, не до конца сформировавшись, пронеслись в его сознании: он знал, что стреляли из снайперской винтовки, вероятно М14, или ее эквивалента, скорее всего, калибра .308, и у нее нет ночного прицела — в противном случае первую пулю получил бы он. Не следовало забывать и о человеческой природе: Соренсон заметили первой из-за светлых волос, которые легче увидеть, чем его или Дельфуэнсо.