Джек Ричер, или Заставь меня

Система состояла в том, что главный риск приходился на дороги. Парни сидели друг напротив друга, один смотрел на запад, другой на восток; каждые пять минут или около того они поворачивались и изучали железную дорогу на севере и юге, лениво переводя взгляд от ближних пределов до дальних – на всякий случай: вдруг кто-то идет пешком или пользуется услугами древней дрезины, как в старых вестернах. Это стало ритуалом. И возможностью размять затекшее тело.

За исключением момента прибытия поезда. Тогда их задача усложнялась. Они смотрели почти прямо на поезд, чтобы видеть его дальнюю часть. Почти до конца. Вне всякого сомнения, они бы заметили, если б кто-то распахнул дверь и выпрыгнул из вагона, как в старом шпионском фильме. Однако им требовалось уделять внимание и дорогам. Без перерыва. Вторжение на автомобиле считалось куда более вероятным.

Из чего следовало, что один раз утром и один вечером бинокли направлялись к самой линии горизонта для раннего обнаружения незваных гостей, сквозь висящую в воздухе пыль, мельчайшую и золотую вблизи, и превращавшуюся в туман на больших расстояниях.

Видимость составляла около пятнадцати миль.

Вам известен план.

Вы знаете, как он работает.

* * *

Они выписались из отеля, швейцар подозвал такси, и они втроем втиснулись на заднее сиденье, с некоторым сожалением, но только не у Уэствуда, который немного нервничал.

– Очень странный отель, – сказал он. – Такие бывают только в Сан-Франциско, наверное. Пока я принимал душ, я слышал через вентиляционное отверстие, как какой-то парень цитировал Геттисбергскую речь.

Глава 49

Полет прошел спокойно, а «Лос-Анджелес таймс» забронировал им великолепный старый отель, построенный сто лет назад, с тремя шпилями, немного затхлый, но его явно освежили примерно десять лет назад. Он был адекватным во всех отношениях и, главное, обладал именно таким обслуживанием, которое требовалось Ричеру.

– Иди, поболтай с консьержем, – сказал он Чан. – И объясни ему, что любишь изучать новый город посредством пешеходных прогулок. Однако тебя беспокоит безопасность. Попроси его перечислить районы, которых следует избегать.

Чан вернулась через десять минут с бумажной картой для туристов – они печатались большими тиражами для людей, прибывающих на конференции, – консьерж сделал на них пометки шариковой ручкой. Некоторые микрорайоны были выделены толстой синей линией. Те места, куда туристам ходить не стоит. Как рисунок на салфетке Восточного Берлина в прежние времена. А один квадрант он не только обвел, но и отметил жирным Х, порвавшим в нескольких местах бумагу.

– Он сказал, что туда не стоит заходить не только ночью, но и днем.

– Именно такое место мне и нужно, – сказал Ричер.

– Я пойду с тобой.

– Я на это рассчитывал.

Они устроили себе второй, поздний завтрак. Простая пища, но поданная с немалым вкусом. Кофе оказался хорошим. Потом они час подождали, когда сядет солнце. Долгий день на равнинах подошел к концу, зажглись уличные фонари, шум в баре изменил тональность.

– Пойдем, – сказал Ричер.

* * *

Им пришлось идти довольно долго – отцы города знали, с какой стороны намазан маслом их хлеб. Бизнес, зависящий от съездов и конференций, следовало защищать. До Дикого Запада пришлось пройти много кварталов. И по мере того как они приближались к цели, уличная жизнь менялась – если сначала им попадались деловитые служащие, спешащие домой, то теперь появились группы праздно стоявших у подъездов людей. Часть магазинов закрывалась металлическими шторами после окончания работы, некоторые выглядели так, словно они умерли много лет назад, но попадались и такие, которые продолжали торговлю. Еда, содовая, сигареты.

– Ты в порядке? – спросила Чан.

– У меня все хорошо, – ответил Ричер.

Он двигался, полагаясь на инстинкт, ища место, где могли собираться люди, а машины парковались в два ряда. У тротуара стояли автомобили, другие куда-то ехали. Попадались переделанные японские купе и машины с очень низкой посадкой, огромные и старые, похожие на авианосцы седаны, от «Бьюика» и «Плимута» до «Понтиака». Некоторые были переделаны по заказу, могли щегольнуть колесами с широкими хромированными ободами, хромированными трубами и голубой неоновой подсветкой снизу. Один автомобиль был таким низким, что едва доходил до пояса, а его двигатель торчал из дыры на панели капота, вертикально, как миниатюрная нефтяная вышка с огромным четырехкамерным карбюратором и гигантским хромированным воздушным фильтром примерно на уровне крыши.

Ричер остановился и внимательно на него посмотрел.

– Мне нужно еще раз взглянуть на снимки со спутника, – сказал он.

– Зачем? – спросила Чан.

– С ними что-то не так.

– Что именно?

– Я не знаю. Что-то застряло у меня в подсознании. Но дело не в памяти. Я в порядке.

– Ты уверен?

– Задай мне вопрос.

– Вице-президент Тедди Рузвельта.

– Чарльз Фэрбенкс.

– Я думала, он был киноактером.

– Киноактера звали Дуглас.