Джек Ричер, тлт Личный интерес

– Джоуи сейчас дома? – спросил я.

– Конечно, ведь его машина здесь, – ответил Беннетт.

Я снова подался вперед и стал смотреть на дом. Огромная дверь, на фоне которой машина казалась совсем маленькой, окна величиной с бильярдные столы…

– Может быть, Котт и Карсон находятся там, где не нуждаются в том, чтобы парни Джоуи приносили им еду. Может быть, они ее заказывают. Пицца, курица или чизбургеры. Или кебаб. В этой части города выбор достаточно большой. Или оба сидят на диете. И им не требуются проститутки.

– Котт провел в тюрьме пятнадцать лет. Ему нужно многое компенсировать.

– Может быть, медитация помогла ему стать сильнее и очистить сердце от дурных помыслов.

– Но им в любом случае необходима охрана. Во-первых, им требуется отдых и сон, во-вторых, Джоуи наверняка захочет устроить шоу. Не менее четверых парней одновременно, значит, ему нужно двенадцать бойцов в день. Они будут постоянно сменять друг друга – схема вполне очевидная. Сначала установка, потом доклад о выполненном задании. Джоуи это обожает. Чем больше он знает, тем лучше себя чувствует. Информация правит миром. Он хочет все их тайны. Это может оказаться полезным в будущем. Что, если история с Карелом Либором повторится? Всем нужен собственный снайпер.

– А как Джоуи решает проблему еды? – спросил я.

– Ему доставляют продукты в обычном режиме.

– Он много ест?

– В два раза больше меня. Он превосходит меня размерами ровно в два раза. Фургон подъезжает к задней части дома, к кухне. Иногда дважды в день. Бог не допустит, чтобы гангстер ходил в супермаркет.

– Он сам выбирает проституток?

– Известно, что он любит свеженьких девочек, но вызывает проституток не слишком часто. Джоуи предпочитает жесткий секс. Но ведь нельзя допустить, чтобы его новые звезды с самого начала получили увечья. Обычно он имеет дело с теми, кто уже заканчивает карьеру.

– В последнее время было замечено увеличение активности?

– Всегда есть холмы и долины.

– Почему вы его не арестовали? – спросила Кейси Найс.

– В последний раз кто-то свидетельствовал против «Мальчиков Ромфорда» еще до вашего рождения.

Я продолжал наблюдать за домом в бинокль. Ничего не происходило. Сцена оставалась статичной.

– Ну, и какие у вас теории? – спросил я.

– Некоторые из нас считают, что совместные действия с сербами начались месяц назад. Может быть, Котт и Карсон обратились и к тем и к другим. В таком случае было бы разумно предположить, что убежище им предоставили сербы. Так безопаснее. Мы прежде всего стараемся контролировать Восточный Лондон – причины очевидны? – а они прячутся в Западном. Классический обман.

– Но в таком случае Джоуи не получает столь любимых им докладов.

– В этом и состоит главная слабость этой теории. Он мог бы пережить то, что не знает секретов Котта и Карсона, но его никак не устроит вариант, при котором их тайны станут достоянием сербов. Какие чувства перевесят? Отдел бихевиоризма[21] пытается найти ответ.

– Кто?

– Отдел бихевиоризма.

– Что-нибудь еще?

– Здравый смысл подсказывает, что должна существовать какая-то конспиративная квартира, и как только мы ее найдем, все проблемы будут решены. Лондон полон камер наблюдения, и мы способны перерабатывать информацию в режиме реального времени; наши программисты напряженно работают, а аналитики и вовсе не спят.

– И все они толковые ребята?

– Очень.

– Именно по этой причине вы лучше, чем АНБ?

– И дешевле.

Я откинулся на спинку стула.

– Все это время я пытаюсь понять, зачем вы привезли нас сюда. Можно было просто сказать: у Джоуи есть собственный дом, но там ничего не происходит.

– Мы делимся с вами информацией.

– Вы слишком усложняете информацию. Или ставите дымовую завесу.

– В каком смысле?

– Чтобы ответить на этот вопрос, я должен вам поверить.

– А почему вы не верите?

– Это простая логическая цепочка, но я должен поверить в каждое ее звено.

– И почему нет? – снова спросил он.

– Дело в том, что вы говорили нам раньше. У вас есть некий протокол, не связанный с конкретными людьми, на все случаи жизни. Сейчас вы перехватываете наши телефонные переговоры и обычные сообщения ЦРУ. Если б вы хотели, то могли бы слушать защищенную линию Овального кабинета, но вы не делаете этого в силу своего хорошего воспитания. Если все обстоит именно так, сведения должны быть засекреченными. Если вы начнете их разглашать, вас отправят в Тауэр, а потом отрубят голову, или как там теперь поступают в таких случаях. Пожизненное заключение за измену интересам страны.

– Я не собираюсь садиться в тюрьму.

– И почему же?

– Я не говорил того, что услышал внутри здания.

– Какого здания?

– Любого.

– Что вы хотите нам сказать?

– Вы знаете, как это бывает. Существует миллион историй и миллион слухов. Большинство из них – полнейшая чепуха, но три или четыре оказываются правдой. Однако все они противоречат друг другу. Так что приходится использовать добытый нелегким трудом опыт и внутреннюю информацию, чтобы понять, чему верить.

– И почему вы должны во что-то верить?

– Что-то одно должно быть истиной.

– Прослушивание наших телефонов – не история и не слух. Это факт.