Джек. В поисках возбуждения

– С чего ты решил, что я графиня? – вновь обратилась ко мне с вопросом Коломбина. – Меня зовут Графья!

Тут-то я вспомнил, что слышал недавно от одного знакомого, что в Италии действует опасная шайка, похищающая богатых иностранцев и возглавляемая отъявленной негодяйкой Графьей, женщиной, по слухам, весьма недурной наружности, на которую-то и клюют незадачливые путешественники. Правда, красивая наружность не мешает Графье посылать родственникам похищенных части их тела в доказательство серьезности своих намерений в случае невыполнения требований. Итальянские власти уже несколько лет пытались поймать опасную разбойницу, но, как видно, пока что без особого толку.

– Тогда мы отправим наши требования твоему адвокату. Ведь у англичан всегда имеется адвокат, – с уверенностью в голосе сказала Графья. – А чтобы они осознали срочную необходимость твоего освобождения, Пабло отрежет тебе ухо.

Гондольер кивнул головой и достал из-за пазухи небольшой нож с чрезвычайно узким, резко загнутым лезвием, называемый гарпией. Таким ножом сложно сразу убить человека, однако же им удобно калечить, так как загнутое лезвие легко впивается в кожу и разрезает его, чуть ли не вырывая внутренности.

Медлить дальше было опасно. Я вскочил на ноги, одним махом скинув веревки. От неожиданности разбойники застыли на месте. На стоявшем рядом со мной столе лежала половина хлебного каравая, такого старого, что им можно было колоть орехи. Недолго думая, я схватил в руку каравай и, почти не целясь, метнул его в голову главаря, первым опомнившегося от моего неожиданного освобождения и уже начавшего целиться из пистолета. Каравай, с шумом рассекши воздух, ударил прямо в лицо похитителю. Тот охнул и без чувств упал на пол. Из его виска тотчас потекла темная вязкая кровь. Видимо, я пробил ему голову, так как он больше уже не очнулся. Таким образом, мое увлечение регби спасло мне жизнь.

Пабло, второй разбойник, бывший гондольером, тоже опомнился и бросился на меня с ножом в руках. Я выхватил из трости саблю и помахал ею перед самым его носом. Подобное было для разбойника полнейшей неожиданностью. Теперь перед ним стоял не безоружный и глупый иностранный путешественник, столь легко попавшийся в сети, а хорошо вооруженный джентльмен, только что убивший главаря банды.

Битва была недолгой. Легко отбив слабую атаку ножом, я сделал молниеносный выпад именно так, как учил в университете учитель фехтования, и пробил подлое сердце разбойника. Удар был столь точен и быстр, что на грязно-белую рубашку Пабло вытекла лишь маленькая капелька крови.

Едва разбойник упал, как я повернулся к стоявшей в углу Коломбине. Та сжимала в руках пистолет и целилась в меня. До этого момента выстрелить в меня мешал загораживающий мою фигуру Пабло, но теперь между нами никого не было. Я нарочито медленно стряхнул с лезвия кровь и, глядя прямо в глаза женщине, стал наступать на нее. Коломбина зажмурилась и нажала на курок. Это был самый захватывающий момент битвы, ведь я не знал наверняка, выпал ли кусок свинца, заменявший пулю, из упавшего со стуком на пол старинного пистолета или нет. Мог быть еще сбой слабого бойка, столь характерный для подобного раритетного оружия, а также порча кремния. В общем, пистолет не выстрелил. Коломбина испуганно уставилась на пистолет, затем на меня, неторопливо приближавшегося к ней, и снова выстрелила. Вновь неудача.

– Так что вы говорили, графиня, по поводу отрезания уха? – спросил я и взмахнул саблей.

Видимо, в первую секунду знаменитая разбойница ничего не почувствовала, лишь увидев упавшее на пол собственное ухо, столь ловко отсеченное мной, она завизжала и выскочила из комнаты. Я подождал какое-то время, затем подцепил кончиком сабли отрезанное ухо и двинулся следом. Выйдя из комнаты, я пошел по длинному узкому коридору, заглядывая поочередно в многочисленные комнаты, что шли по правую его сторону, хотя кровавый след из множества капель на полу ясно указывал, что жертва спряталась в самой дальней из них. Осторожность не помешает, ведь такая хитрая бестия, которую столь долго не могли поймать итальянские власти, могла воспользоваться уловкой и ввести меня в заблуждение.

«Хищник идет, прячьтесь, звери», – напевал я про себя строку из стихотворения моего соотечественника.

– Коломбина, ты где? – тихо воскликнул я, остановившись перед последней дверью, за которой скрывалась разбойница. – Твой Арлекин жаждет встречи с тобой.