Джек Вэнс. Повести и рассказы. - Джеффри Лорд. Бронзовый топор. (Сборник)

Покачав головой, Филидор произнес:

— Я не удивлен.

— Но озабочен, не правда ли?

— В какой-то степени, — признал Филидор. — Наши планы и раньше были недостаточно реальны, а теперь, благодаря этому обстоятельству, становятся попросту неосуществимыми.

— Мне кажется, вам грозит серьезная опасность, — сказал Ксантен. — Судя по всему, мехи собираются стереть с лица земли всю человеческую расу. Вам не удастся остаться в стороне.

Филидор пожал плечами.

— Допустим, такая опасность существует... Но как поступить, мы решим на совете.

— Я мог бы кое-что предложить прямо сейчас. Конечно, прежде всего необходимо подавить бунт. Насколько мне известно, существует больше десяти искупленческих общин с населением в две-три тысячи человек, а то и больше. Я предлагаю провести рекрутский набор, сколотить надежный, дисциплинированный корпус, снабдить его оружием из арсенала замка Хейдждорн и поставить над ним самых опытных военных теоретиков.

На лице Филидора появилось недоумение.

— Вы хотите, чтобы мы стали вашими солдатами? Мы, искупленцы?

— Почему бы и нет? — простодушно спросил Ксантен. — Ведь и ваша жизнь тоже поставлена на карту.

— Рано или поздно, человек все равно умирает.

Пришел черед удивляться Ксантену.

— Что? Неужели это слова бывшего дворянина замка Хейдждорн? Разве так должен встречать опасность гордый и смелый мужчина? Этому ли учит нас история? Конечно, нет! Мне незачем вас поучать — вы знаете не меньше моего.

Филидор кивнул.

— Я знаю, что история человечества — это не войны, не победы, не технические достижения. Это мозаика из триллионов кусочков, каждый из которых — рассказ о том, как человек уживался со своей совестью. Вот какова подлинная история нашей расы.

Ксантен отмахнулся.

— Вы слишком упрощаете, Филидор. Неужели считаете меня тупицей? История многогранна, это всем известно. Вы склонны выделять ее моральную сторону. Но основа основ морали — выживание. Все хорошо, что помогает уцелеть. Все плохо, что ведет к гибели.

— Отлично сказано! — заявил Филидор. — Но позвольте задать вам несколько вопросов. Может ли племя из миллионов существ уничтожить одно существо, которое в противном случае всех заразит смертельной болезнью? Да, ответите вы. Десять голодных зверей пытаются убить вас и съесть. Следует ли их перебить, чтобы спастись? Вы снова ответите утвердительно, хотя в этом случае гибнет больше живых существ, чем остается. Еще пример. Где-нибудь в долине, в стороне от больших селений, живет в своей хижине отшельник. И вдруг с неба спускаются сто космических кораблей, и пришельцы пытаются убить его. Имеет ли он право, защищая себя, уничтожить врагов, даже если он один, а их сто тысяч? С вашей точки зрения, наверное, имеет. А если на него напали такие же люди, как он сам? Что, если он — существо из первого примера, которое заразит весь мир, если его не убить? Как видите, однозначного ответа не существует. Мы долго пытались его найти, но не смогли. А потому, поступаясь, быть может, выживанием, которое вы считаете основой морали, я (ибо я могу говорить только от своего лица) выбираю иную мораль, позволяющую мне жить в ладах со своей совестью. Я никого не убиваю. Я ничего не уничтожаю.

— Ха! — пренебрежительно бросил Ксантен. — Неужели вы не станете защищать своих детей, если сюда придет отряд мехов?

Филидор отвернулся, поджав губы. Ксантену ответил другой искупленец:

— Филидор выразил нашу мораль. Но разве можно следовать убеждениям во всех без исключения случаях? Если возникнет угроза для детей, Филидор, или я, или кто-нибудь другой откажется от своих принципов.

— Оглянитесь, — сказал Ксантену Филидор. — Узнаете кого-нибудь?

Ксантен обвел взглядом окружавших его людей. Неподалеку стояла необыкновенной красоты девушка в белой накидке. В ее темных волосах, волнистыми прядями спадавших на плечи, алел цветок. Ксантен кивнул:

— Узнаю девушку, которую О. Ц. Гарр хотел сделать хозяйкой своего дома.

— Вы не ошиблись, — подтвердил Филидор. — А помните, что ему помешало?

— Отлично помню, — ответил Ксантен. — Он попытался нарушить закон о контроле над рождаемостью, который позволяет иметь только одну жену, но встретил решительный отпор со стороны совета нотаблей. Однако, О. Ц. Гарр упорствовал. «Я же содержу фан! — возмущался он. — Против этого никто не возражает, хотя порой их число достигает шести, а то и восьми. Если угодно, я буду называть эту девушку фаной и поселю ее вместе с фанами». Я протестовал, и многие меня поддержали. Дело едва не дошло до дуэли, но в конце концов О. Ц. Гарру пришлось уступить. Совет отдал девушку под мою опеку, а я отвез ее к вам.

— Все верно, — кивнул Филидор. — Ну, а мы перед этим уговаривали О. Ц. Гарра оставить ее в покое. Он не поддался на уговоры, даже пригрозил, что приведет сюда своих мехов. И мы не стали противиться. Как видите, мы не погрешили против вашей морали.