Джек Восьмеркин американец [3-е издание, 1934 г.]

— А ведь идея! — закричал Николка. — Электричество нашим союзником будет против Пети… Как я не додумался? Ведь козырь-то какой! Чем Петр Павлович его покроет, а?

На другой день под вечер на дворе у Козлова собрались все члены «Кулацкой гибели». Колхозники, босые, в расстегнутых рубашках, молодые, загорелые, расселись прямо на земле, полегли на пузо. Кто постарше, разместились на телеге и оглоблях, ребята на изгороди. Козлов вынес маленький столик и сел за председателя. Докладчиком выступил Николка Чурасов.

Сначала он рассказал о предложении кооперации, упомянул и о тракторах и о ссуде. Большинству дело уже было известно.

Поэтому решение приняли почти без прений: с докладом согласиться, предложить правлению действовать совместно с «Новой Америкой».

— Запиши, Гриша, — сказал Козлов брату. — Теперь другое дело, товарищи.

Колхозники насторожились, все думали уже, что собрание кончается, и стали подниматься с мест.

— Есть у нас в коммуне мысль, товарищи… — начал Николка с подъемом и остановился.

Начало заинтересовало.

— Ну, какая мысль, говори! — закричали колхозники.

— А вот какая мысль. Раз мы теперь вместе работать будем, хотим мы забросить электрический провод в Чижи и энергию подать, примерно по лампочке на двор. Хотелось бы знать ваше мнение…

Первыми с забора слетели ребята, бросились к столу. За ними взрослые. Столик окружили, Николку забросали вопросами.

— Когда проведете? Что стоить будет? А ты не шутишь?

— Прошу занять места и относиться к делу выдержанно! — закричал Козлов. Кое-какой порядок восстановился.

Николка разъяснил, что подать ток можно скоро, как только столбы будут поставлены, и обойдется это удовольствие примерно по пяти рублей со двора.

Снова началось волнение: дешевая цена удивила. На дворе поднялся крик. Столик повалили, все лезли к Николке с заявлением, что хотят к току примкнуться и деньги могут внести хоть сейчас.

Николка поручил Козлову составить список желающих пользоваться электричеством и собрать двести столбов для подвески провода. Потом быстро простился и ушел.

В Чижах начались чудеса. На двор к Козлову попер народ, который к нему сроду не захаживал. Все спрашивали об одном: можно ли к току примкнуться и какие будут условия. Козлов разъяснял всем, что проводить электричество будут только членам «Кулацкой гибели». Выводы отсюда ясны. Единоличники собрались, на улице и решили послать делегацию в «Новую Америку» с просьбой осветить все избы сплошь.

У избы Козлова была толкучка до поздней ночи. Входили, уходили, кричали. В десять часов он потушил в избе свет и лег спать.

В полночь кто-то тихо постучался к нему в окно.

— Кто еще? — спросил Козлов сердито.

— Пусти.

— Кто, спрашиваю?

— Советкин.

Козлов впустил Советкина в избу и зажег свет. Советкин попросил завесить окно тряпкой и начал расспрашивать об электричестве.

— Да ведь к вам, дорогой товарищ, это не относится, — сказал Козлов с хитринкой. — Речь о наших членах идет, а ваших мы не касаемся.

— Неправильный подход, — возразил Советкин. — Мы тоже колхозники. И реку прудить опять же я помогал.

— Ничего сделать не могу. Такое постановление коммуна вынесла. У нас с весны большое дело затевается. Переходи в нашу артель — получишь лампу.

— Да ведь я не один. Со мной товарищей полтора десятка.

— Всех примем.

— Больно название у вас неподходящее: «Кулацкая гибель».

— Название что! Не в названии дело.

Советкин крепко задумался.

— Ну, вот что, Козлов. Давай так договоримся: как загорится у тебя лампа в избе, я к тебе опять приду. Тогда потолкуем. До этого времени ничего сделать нельзя. Прямо говорю, не верят наши ребята в электричество. Говорят, это коммуна шутит шутки для интересу.

— Однако тебя прислали?

— Однако прислали.

— Ну, хорошо. Заходи через десяток дней. Вот на этом самом месте будет огонек гореть в бутылке. Сам убедишься.

— Ладно, зайду. А вы как провод тянуть будете, нас в виду поимейте.

На другой день Козлов роздал наряды по артели: кому столбы в роще рубить, кому развозить, кому копать ямы. Решили работы провести ударно, придавали им большое значение.

Через три дня столбы повезли по полю. Была намечена линия проводки. Стали рыть ямы.

В коммуне в это время тоже шла работа. Джека послали в город за проводами, патронами, лампами. А Чарли, Булгаков и Маршев занялись размоткой колючей проволоки. Пришлось всю ее снять с изгороди, что была вокруг сада и огорода. Проволоку смерили и решили, что до Чижей хватит.

Разматывать проволоку было невесело, резала она руки и кололась, но выхода другого не было.

Николка считал, что первая же электрическая искра ударит в самый бок Петру Скороходову. Советкин как-то встретил Козлова и сказал ему по секрету, что восемнадцать дворов хотят отколоться от «Умной инициативы», чтобы получить свет.

Электричество не загорелось

Зеленая масса осела в башне, и надо было пускать силосорезку снова в ход.

Теперь на силос косили вику с овсом, наметили порубить и кукурузу. Возы с зеленым кормом заскрипели на дворе, машина застучала, вентилятор загудел. Чарли опять засучил рукава и стал у башни.