Джек Восьмеркин американец [3-е издание, 1934 г.]

Однако, сидя в бетонированной трубе, над которой с громким лязгом проносились поезда, Яшка совсем не чувствовал себя несчастным. Все пока складывалось как нельзя лучше, за исключением только неудачи с Михайловым.

После недолгого совещания американцы вместе с Яшкой прошли трубу насквозь и оказались по другую сторону полотна. Где-то далеко возвышалось множество строений, сиявших тысячами огней. По направлению к этим огням компания и двинулась. Но только краешком глаза Яшка увидел в тот раз американский город.

Дальше путь ребят лежал по каким-то пустырям и пересекал десятки железнодорожных путей и дворов, заваленных ящиками и старым железом.

Наконец они вошли в тихий лесок с прямыми дорожками. Лесок подходил вплотную к шоссе. На этом шоссе вся компания остановилась. Скоро подошел трамвай, и американцы ввалились в него шумной толпой. Но как только трамвай тронулся, они соскочили с него на ходу, за исключением одного, который остался с Яшкой и расплатился за билет. Остальные провожали вагон криками.

Яшка и его спутник ехали в трамвае долго. Огни мелькали все реже и реже за окном, и наконец все вокруг стало темно и трамвай остановился. Американец подал Яшке знак, что надо слезать, и они пошли в темноте по какому-то пригорку, среди камней и колючих кустов. Впереди что-то шумело, и Яшка догадался, что это океан.

Они долго шли по сыпучему песку, а затем начали подниматься на гору. У большого камня американец стал на четвереньки и пополз. Яшка последовая его примеру. Они оказались в небольшой пещере, где можно было и лежать и сидеть, но никак не стоять. На полу пещеры были набросаны сухие водоросли, и Яшка понял, что здесь им придется провести ночь. Поговорить хоть немного с американцем он и не пытался: еще в пути ему удалось убедиться, что тот не понимает ни одного его слова.

Яшка улегся на водоросли, которые пахли аптекой и солью и странно гремели от малейшего движения. Приятно было отдохнуть после волнений и длинного пути. Сон пришел незаметно.

Утром, когда Яшка проснулся, в пещере оказались все шесть американцев. Они сидели вокруг него на корточках, жевали резину и о чем-то разговаривали. Яшка приподнялся. Американцы пожали ему руку и знаками предложили выкупаться.

Был октябрь, но солнце светило ярко, и вода в океане была теплая. После купанья ели апельсины и каких-то студенистых слизней, которые в большом количестве водились на берегу. Курили трубки и жевали резину.

Первое время американцы здорово хохотали над тем, что можно ругать Яшку в глаза, а он ничего не понимает. Можно было обманывать его, называть ему вещи неправильно, а он повторяет названия и старается их запомнить. Однако Яшку смех этот не радовал, и он в первый же день пришел к заключению, что должен как можно скорее выучиться говорить по-английски. Ребята тоже пришли к этой истине, но позже. Вначале им казалось, что будет значительно интереснее, если все они с помощью Яшки выучатся говорить по-русски и введут этот язык в употребление между собой. Для этого они заставляли Яшку произносить русские слова и повторяли их хором, коверкая невозможнейшим образом. Но скоро они поняли, что все это не так уж весело и что, пожалуй, правильнее выучить Яшку болтать хоть немного по-английски.

Жить на берегу океана было хорошо, гораздо лучше, чем в лагере. Один из американцев, Чарли Ифкин, оказался особенно хорошим парнем. Он подарил Яшке новый картуз и старые подтяжки и, кроме ракушек и слизняков, угощал карамелью. Сидя на песке, компания любовалась проплывавшими мимо яхтами и пароходами. По вечерам много гуляли вдоль берега, а иногда и по апельсиновым садам, где под покровом темноты можно было поживиться фруктами. У ребят были карты, и Яшка выучился играть с американцами гораздо раньше, чем разговаривать. Играли на орехи, на ракушки, на щелчки. Иногда ребята уходили в город на неизвестный Яшке промысел. Но с Яшкой всегда оставался один по жребию, не в качестве сторожа, а так, на всякий случай.

Все было бы хорошо, если бы не начались дожди. Американцы поднимались сумрачные по утрам и долго спорили, кому итти в город за продовольствием. Дело иногда доходило до драк. На Яшку обращали все меньше и меньше внимания, и однажды вечером он понял, что надоел ребятам. К этому времени он успел уже спеть им все русские песни, которые знал, и показать все штуки. Незнание языка лишило его возможности принимать участие в общих разговорах, и его начали просто не замечать. Американцы теперь часто уходили гулять без него, и один раз вовсе не явились ночевать. Они не пришли и на следующий день, и сидевший с Яшкой в пещере Боби Снукс начал как-то тревожно поглядывать на небо и на Яшку. Прошел еще один день, и вот Боби обратился к Яшке с длинной речью, из которой тот ровно ничего не понял.