Джекаби

— Да неужели? — взвился инспектор. Он протянул руку и один из мужчин в униформе вложил ему в руку сложенный листок бумаги. Марлоу медленно его развернул. — Полагаю — это карта, которую мы нашли у вас в офисе на Огр Лейн. Разве она не написана рукой Артура Брегга, потерпевшего?

— Ах это, — сказал Джекаби. — Ну мы её скорее не утаивали, а позаимствовали, или, если хотите, взяли на хранение.

Марлоу ничего не сказал, но в выражении его лица читался упрек. У полисменов, вставших по обе стороны от Марлоу, был такой же угрюмый вид, который давал понять, что в жизни они не склонны к самоиронии. Я заметила, что у одного из них забрызгано плечо какой-то светло-серой жидкостью. Видимо, именно он послужил прекрасной целью для утки-Дугласа. Пятна попытались стереть, но в камеру постепенно проник болотистый сернистый запах.

— Ох, да ладно вам так сильно расстраиваться, — сказал Джекаби. — Вы просто могли спросить.

— А я и спрошу, много о чем, — ответил Марлоу. Он бросил взгляд в мою сторону и добавил: — С вас обоих. Но допрашивать вас мы будем по одному. Джекаби, думаю, начнем с вас. У меня есть к вам небольшой разговор.

Марлоу кивнул, отдав безмолвный приказ, и к двери камеры подошел коп с испачканным плечом, встав наизготовку.

— Задержанные, отойдите от двери! — рявкнул он.

Джекаби, уже стоявший посреди кутузки, закатил в ответ на это глаза и сделал еще шаг назад. Мужчина отпер дверь и приоткрыл её. Джекаби вышел, и охранники с подозрением оглядели его, когда он закрыл дверь. Этому парню удалось, похоже, развеселить Марлоу.

Джекаби, Марлоу и рьяный страж исчезли в коридоре, оставив второго унылого полисмена приглядывать за мной. Надо полагать, от меня не оберешься неприятностей, когда я нахожусь в запертой клетке размером со скворечник. И тут до меня дошло, что я фактически осталась совсем одна, отчего на меня накатило ощущение беспомощности. Я заерзала на лавке, терзая бахрому своего нового платья.

Все это было так нелепо. Не понимаю, почему я чувствовала себя более защищенной с мужчиной, которого знаю меньше дня (если учесть, что почти все, кто мне встретился в этом городе, предупредили, чтобы я держалась от него подальше), но очень надеялась, что он скоро вернется.

Я растянула губы в вежливой широкой улыбке, глядя на своего охранника. Но он в ответ лишь смотрел на меня пустым взглядом — он смотрел на меня не просто ничего не выражающим взглядом, с каким бывало и сам стоишь в очереди в банке, а очень агрессивным пустым взглядом. И позу его принять мог только тот, кому удалили чувство юмора хирургическим путем. Его мундир похоже был чист, ни следа помета, но и от него исходила знакомая серная вонь.

— Здрасьте, — рискнула я.

Офицер не ответил.

— Так значит вы, должно быть, обыскивали дом Джекаби? То еще местечко, не правда ли?

По-прежнему никакого ответа.

— А если честно, вы поди посмотрели на лягушку? Было такое?

Офицер молчал, но ноздри его непроизвольно дернулись. И он продолжал сверлить меня злобным пустым взглядом.

— Так я и думала. — Я улыбнулась и, плюхнувшись на лавку, откинулась назад, прислонившись спиной к стене.

Глава 20

Следующий час я проводила за разглядыванием серого клочка неба через тюремное окошко, тихого выстукивая пальцами по лавке. И только я доработала ритм, чтобы получалось в унисон с орудующим штампом офицером, как дверь, наконец, распахнулась и голос Джекаби ознаменовал его скорое появление.

— Ну разумеется вы бы так и думали. Это тоже самое, что измерять человеческую устойчивость посредством банана, который он будет или не будет есть, тогда как никаких бананов нет в принципе. Ограничено и снисходительно, Инспектор. Впрочем, как всегда.

Охранник с грязным плечом открыл дверь в камеру Джекаби и впихнул туда детектива. С грохотом захлопнув решетку, он подошло к моей.

— Вы следующая, — он указал мясистым пальцем в мою сторону и замер в ожидании.

Поднявшись, я шепотом спросила Джекаби:

— Мне стоит говорить им правду?

— Вы кого-нибудь убили? — спросил он тихо.

— Нет, конечно, нет!

— Тогда вам нечего скрывать.

В коридоре стояла тишина, которая перемежалась редким клацаньем пишущей машинки, доносившегося из кабинетов, мимо которых мы проходили. Я почувствовала себя гимназисткой, которую по узкому коридору вели в кабинет директора, а вслед мне посмеивались школьные дежурные по этажу. Охранник направил меня в комнату в конце коридора. Маленькое помещение оказалось чуть больше камеры, но умудрилось выглядеть еще более серым и менее привлекательным. Пространства не хватило даже на зарешеченное окно. Не было ничего, чтобы хоть как-то разбавить унылость голых стен. Единственным источником света была газовая лампа, висевшая высоко на стене позади Марлоу, который сидел за столом и читал свои записи. Я присела на стул напротив него и принялась ждать, когда старший инспектор заговорит. Полисмен, приведший меня, занял позицию перед дверью, будто я могла в любое мгновение сорваться с места и броситься наутек из участка.