Джекаби. Книги 1 - 4

Развернувшись, я подолом задела ногу манекена, который повалился на стеллаж с посудой, стоящий прямо возле моего начальника. Я попыталась его поймать, но было уже слишком поздно. К счастью, у Джекаби реакция оказалась гораздо быстрее. Он одной рукой остановил манекен в нескольких дюймах от дорогущих мензурок и пипеток, затем водрузил его на место и впервые окинул взглядом мое огромное красное платье.

— Бога ради, что это на вас? — спросил он. — Надеюсь, вы не собираетесь так одеваться на работу?

Я сглотнула. Мои щеки вспыхнули, а атласный воротник вдруг еще сильнее стянул мне горло.

— Другого платья у меня нет, — призналась я. — Есть еще мужская одежда: штаны и все такое, — но не могу же я так ходить по городу.

— Так вы тоже ходить не можете, — заметил Джекаби и вернулся к готовке. Подняв по очереди две одинаковые красные емкости, он понюхал содержимое каждой из них. — Если вам нужна одежда, попросите Дугласа помочь.

— Дуглас когда-то носил дамские платья? — удивилась я.

— Насколько мне известно, нет, хотя сегодня я бы лучше увидел его в платье, чем в перьях. Он ведет записи о моих прошлых делах и бухгалтерские книги. Некоторое время назад у одного клиента не было денег, поэтому в качестве оплаты я получил сундук женских платьев. Полагаю, они принадлежали его покойной жене, а может, матери. Просто спросите Дугласа — он вспомнит. Как считаете, пахнет паприкой или порохом? — спросил он и сунул мне под нос одну из красных емкостей.

Я с опаской принюхалась.

— Паприкой? — предположила я, хотя ни разу не нюхала ни того, ни другого.

Кивнув, Джекаби щедро поперчил омлет. Затем он приправил его и из другой емкости. Когда порох затрещал и запрыгал по намазанной маслом сковороде, детектив пригнулся и прикрыл лицо руками. Взрыва не последовало, и Джекаби выпрямился, с улыбкой вдыхая приятный аромат.

Извинившись, я пошла за платьем к утке. Дуглас, вежливая птица, не стал возражать и отвел меня к замшелому сундуку у дальней кромки пруда. Я любезно поблагодарила его, и он улетел обратно на свое кресло на маленьком острове. Открыв сундук, я вытащила пыльное черное платье, которое признала бы старомодным даже старушка-пуританка. Я все равно приложила его к себе. Покойная жена — а может, мать — клиента была совсем крохотной. Позади меня раздался смешок.

Дженни сидела на поваленном дереве, подперев рукой мерцающую голову.

— Ах! Я не… Доброе утро, мисс Кавано, — сказала я.

— Называй меня Дженни, — улыбнулась она. — Не стоит тебе это надевать.

— Но я спросила разрешения…

— Не сомневаюсь, милая. Но надевать это платье не стоит, потому что оно ужасно.

— Полагаю, ты права, — согласилась я. — Хотя, будь я на голову ниже и на двадцать фунтов легче, из меня получилась бы прекрасная колонистка. Крохотная, тоненькая колонистка.

— По-моему, тебе идет это красное платье, но оно ведь вечернее, а не дневное?

— Выбора у меня не осталось. У меня с собой только красивые платья и рабочие штаны. Оставалось лишь одно платье, которое ты постирала. Кстати, спасибо.

— Если они тебе не нравятся, зачем ты их привезла?

Я вздохнула.

— Они первыми попались мне на глаза. Прежде чем я сбежала из дома, матушка любила одевать меня как куклу, в летящие платья от ее любимого портного. Мне не приходилось думать, что носить, потому что мое мнение все равно не учитывалось. Может, если бы она паковала мои вещи, мне и было бы из чего выбирать, но тогда мне пришлось бы нанимать отдельный экипаж для одних только шляпок. Она ужасно боялась, что какой-нибудь дворянин увидит ее дочь в лохмотьях. Так она называла любой наряд без проволочного каркаса, кружевной отделки и пяти нижних юбок. Правда, у меня была школьная форма, которая мне очень нравилась, но она износилась еще до моего отъезда. К тому же ее шили для учебы, а не для лазанья по горам. На ней то и дело появлялись дырки, а на подоле быстро возникала бахрома. За месяц форма превратилась в настоящие лохмотья. Остаток времени на раскопках я ходила в мужских штанах.

— Не может быть!

— Правда. И мне нравилось… поначалу. Так я тоже демонстрировала свою непокорность, упрямая и непреклонная. Но, уверяю тебя, после нескольких месяцев тяжелого, изнурительного труда штаны перестают быть символом свободы. Теперь мне просто хочется, чтобы у меня появилось несколько платьев… попроще.

— Что ж, — сказала Дженни, — когда приходится выбирать между двумя вариантами, следуй совету Джекаби: выбирай оба. — Она похлопала тонкими, затянутыми в перчатку пальцами по аккуратной стопке вещей, лежащей возле нее. — Я просто хочу сказать, если тебе нужна одежда попроще, примерь вот эту. По-моему, ты немного ниже меня, но, если хочешь, я покажу тебе, как их подшить. Мне они все равно уже не понадобятся.