Джекаби. Все мистические расследования

Джекаби до сих пор довольно остро воспринимал трансформацию Дугласа, виня себя за то, что подставил бывшего ассистента под удар. К чести его скажу, что за это время Джекаби нашел средство обратить проклятие. Дуглас сам предпочел остаться в обличье водоплавающей птицы, к вящему сожалению моего работодателя.

– Эта упрямая птица более чем способна приглядеть за вашим четвероногим другом несколько часов. Поводок для вас.

Чарли перевел взгляд на расхаживающего по комнате Финстерна. Исследователь, похоже, их не слышал. Подойдя к террариуму, он наклонился и постучал пальцем по стеклу.

– На вашем месте я бы этого не делала, – прозвенел голос Дженни.

Финстерн огляделся по сторонам.

– Как вы можете предлагать, чтобы я… – прошептал Чарли Джекаби.

– Но вы же не можете расхаживать по улицам при свете дня? Понимаю, путешествовать по Нью-Фидлему, передвигаясь исключительно по переулкам и задним дворам, чрезвычайно увлекательно, но сейчас у нас мало времени. Хотя мы можем отправиться и без вас, если угодно.

Чарли нехотя взял поводок.

– Сейчас вернусь.

– Нет, – ответил Джекаби достаточно громко, чтобы его услышал изобретатель. – Не нужно возвращаться. Лучше оставьте нам вашего большого пса. Мы возьмем его с собой на всякий случай.

Глава двадцать вторая

В своем собачьем облике Чарли был просто великолепен. Его предки, ом-кайни, на протяжении многих поколений кочевали по разным странам, согласно своему обычаю нигде не задерживаясь надолго. Подобно вервольфам, представители рода кайни – наполовину люди и наполовину животные, но, в отличие от своих чудовищных дальних родственников, они способны сдерживать животные инстинкты и не зависят от лунного цикла. Они преображаются по своей воле, хотя фазы Луны до сих пор влияют на их чутье и восприятие. В своей животной форме эти перевертыши выглядят как большие псы; не такие мощные, как волки, но гордые, благородные и преданные. И совершенно восхитительные, хотя я еще не осмелилась сказать об этом Чарли.

Его густую мягкую шесть испещряли узоры светло-карамельных и шоколадно-коричневых оттенков, переходящие в полосы насыщенного шелковисто-черного цвета. Крупные лапы покрывала не менее густая шерсть, а бархатные уши стояли торчком. Я опустилась на колени, чтобы застегнуть свободно наброшенный на шею Чарли поводок. Он следил за моими действиями с явным смущением во взоре.

– Это всего лишь для видимости, – прошептала я, и он прижался своим лбом к моему, а я потрепала его по загривку и добавила, не подумав: – Какой же ты мягкий. Когда все закончится, мы можем посидеть вместе в библиотеке и почитать какую-нибудь книгу. Я бы могла часами сидеть, прислонившись к тебе.

Тут, поняв, что сказала, я прикусила язык и покраснела. Я бы ни за что не произнесла ничего подобного, будь Чарли в своем человеческом обличье. Он же просто бодро завилял хвостом.

– Готовы? – спросил Джекаби.

Прохожие на улицах Нью-Фидлема время от времени бросали на нас любопытные взгляды. Мы действительно являли собой примечательное зрелище. Чарли был большим псом с крупной мордой, да и ростом мне по пояс. Несмотря на то что он мирно шагал рядом со мной по тротуару, изображая совершенно безобидного домашнего питомца, некоторые встречные решили не рисковать и перешли на другую сторону улицы.

Финстерн согласился пойти вместе с нами. Джекаби не хотелось надолго упускать его из виду, да и самому изобретателю, похоже, не терпелось узнать, какие плоды принесет наше расследование. Но мне не нравилось, с каким любопытством он рассматривал пса.

– Мощный зверь, – сказал он. – Чарли? А разве не так же зовут вашего молодого человека?..

– Его назвали в честь него, – сухо ответил Джекаби.

– Кого в честь кого?

– Прекрасный вопрос. Кстати, вот и первый пункт нашего маршрута, прямо впереди.

В окне дома, где проживала одна из гадалок, была выставлена вывеска в виде руки с нарисованным в центре глазом:

МАДАМ ВУАЛЬ – ЯСНОВИДЯЩАЯ

ЧТЕНИЕ ПО ЛАДОНИ И ЧАЙНЫМ ЛИСТЬЯМ. СЕАНСЫ.

Джекаби вошел первым, мы последовали за ним. Прозвенел колокольчик, и откуда-то из глубины помещения донесся скрип стула. В захламленной приемной пахло розовой водой и шалфеем. Занавеска позади стойки отдернулась, и вошла женщина в пышном лиловом платье, с шелковым платком на голове, кружевной шалью на плечах и толстым слоем косметики на лице. Ее веки покрывали тени дымчато-голубого оттенка, глаза были подведены черной тушью. Осмотрев нас, она поправила бронзовую тиару на лбу. С тиары свисали гипнотически позвякивающие цепочки.

– Приветствую вас, усталые путники, – сказала она. – Я чувствую, что вы…

– Нет, – отрезал Джекаби, развернулся и вышел из «салона».

Финстерн догнал его уже на улице.

– Что такое? – спросил он, запыхавшись.

– Шарлатанка, – объяснил Джекаби без обиняков. – Как и следовало ожидать. Ну что ж, попытаем удачи в следующем заведении.

– Откуда вы узнали?