Джеки и Джон (СИ)

   Джеки нигде не работала, а на досуге коллекционировала бриллианты. Основу её необъятной сокровищницы составляли фамильные драгоценности мужа. Предки мистера Стипль-чеза в своё время служили пиратами Её Величества королевы Елизаветы и в этом качестве почистили свет - и Старый, и Новый. Украшением собрания являлся голубой солитер, внушавший ужас своими размерами. Исстари его называли "Йоркширским чудовищем". А вывезен он был то ли из Африки, то ли из Индии, когда она единая и неделимая, без изъятий, принадлежала английской короне. Солитер, кстати, Джеки не нравился. "Огромный и неопрятный, - говорила она. - Несуразный какой-то".

   Коллекция, постоянно пополняясь, требовала немалых расходов и потому Джеки ввела новшество в управление семейным бюджетом. Теперь мистер Пикквик отвечал исключительно за его доходную часть, а Джеки - за расходную. Управляющий пытался протестовать, доказывая, что баланс не может существовать иначе как единое целое.

   - Глупости, - улыбнулась Джеки. - С чего это вы взяли? К тому же я ничего не понимаю в доходах, зато в расходах - дока.

   Улыбка Джеки могла обезоружить кого угодно, только не мистера Пикквика. Интересно, думал он, сколько веков надо говорить "cheese", чтобы зафиксировать на роже подобную гримасу?

   Счета миссис Стипль-чез подписывала не читая. Она вообще ничего не читала, кроме этикеток, находя чрезмерно сложным телеграфно скудный английский язык.

   - К тому же он, оказывается, бесполый, и я даже не представляла до какой степени, пока мистер Наркоман меня не просветил.

   А ещё Джеки увлекалась благотворительностью. Мысль заняться подобной забавой подал ей вездесущий юрист. "Зачем платить налоги государству, если можно направить эти деньги на богоугодные цели? - сказал он Джеки. - Неужели государство лучше вас знает, кому вы хотите помочь? И что такое, в конце концов, государство? Нечто обезличенное, невнятное, аморфное, не в пример вам, миссис Стипль-чез, женщине конкретной и обстоятельной. Личность не приемлет государства. Она противится ему и презирает его". И Джеки пришла в восторг. Отныне она направляла значительные денежные ресурсы по реквизитам, указанным юристом. И невдомёк ей было, что в фондах, которые она так щедро финансировала, сидели натурализованные подонки, sorry number two, потомки тех самых комиссаров.

   Управляющий возмутился сверх меры:

   - Да, муж - это звучит гордо. До тех пор, пока у него есть деньги. Но что потом?..

   Джон крутился, как мог. Он показывал чудеса супружеской эквилибристики, но состояние таяло, если не на глазах, то за глаза - точно. На все протесты мистера Пикквика Джон отвечал фразой почёрпнутой из какой-то классической книги: "Бог терпел и нам велел". Сию тезу он называл заповедью джентльмена, что приводило мистера Пикквика в ярость.

   - Опять эти русские шуточки, сэр! Откуда взяться джентльменским замашкам в стране, где никогда не было ни одного джентльмена? Кроме путешественников и дипломатов, разумеется. И вообще - что могут создать эти русские, кроме революций?

   - Не забывай, Джерри: головы королям мы начали рубить раньше всех и задолго до русских. - Джон нервно хрустнул пальцами, как если бы это была пачка банкнот и глубокомысленно добавил:

   - Жизнь - не поле для гольфа. Она - военный полигон. И воронки - не лунки, и ядра - не мячики.

   - Не я надоумил вас превратить фамильный газон в семейное стрельбище. Видит Бог - не я!

   Настал срок, и Джеки завела себе водителя. Это был полновесный негр - шесть футов и немереное количество фунтов. Она сняла его с ринга и посадила за руль.

   - Правда, он похож на Ганнибала? - Джеки не скрывала восхищения. - Когда-нибудь его потомки станут афро-европейцами и прославят Туманный Альбион. Как Пушкин Россию и Дюма Францию.

   - Шансов никаких, - сказал Джон. - Но мы подождём: три-четыре поколения для нас - не срок.

   Очень скоро в мочке немытого уха водителя, похожего на Ганнибала, засверкало платиновая серьга с чёрным бриллиантом - маленьким таким бриллиантиком, двадцать карат, не больше, но мистер Пикквик почему-то вспылил, назвал водителя бранным титулом и заявил, что у него интеллект футбольного болельщика. "Болельщика Челси, - пояснил он. - И повадки под стать"...

   Если у вас есть жена, это не значит, что вы можете трахнуть её в любой момент. Опасное заблуждение. Очень скоро Джеки отказала мужу в интимной близости, не объясняя причин своего бестактного поведения. Джон пожаловался управляющему, и тот, заявив: "Жена изменяет вам с каннибалом", привёл неоспоримые доказательства, о которых молчат мои уста, и не только мои, потому как очень скоро вся наша литература захлебнётся в мутном потоке толерантности.

   Джон решил действовать. Он не стал задавать жене околичных вопросов типа "Молилась ли ты на ночь, Дездемона?", а спросил прямо - в лоб:

   - Верна ли ты мне, Джеки?

   - Отчасти, - ответила она и загадочно улыбнулась.

   "Боже мой! - подумал Джон. - Какая улыбка! Мона Лиза! Вылитая Джоконда!"

   Дабы поставить все точки над i, Джон пригласил мистера Наркомана. На этот раз он выражался витиевато: