Джекпот

По сравнению с тем, что видит Костя, путешествуя по анфиладе комнат, поднимаясь по лестнице на второй этаж, его нью-йоркское жилище выглядит лачугой. Конечно, он в состоянии (ловит себя на игре слов: в состоянии, имея состояние…) купить куда более дорогую квартиру, и не на Даунинг стрит, а на Парк авеню, отгрохать домину на Стейтен-Айленде или в Нью-Джерси с лифтом, идущим с первого на третий этаж, только зачем? Не находит в этом ни малейшего смысла. Интересно, сколько стоит жилье, которое он сейчас осматривает? Словно уловив его вопрос, Лера сама выкладывает:

– Такая элитная квартира стоит более двух миллионов, понятно, не рублей. Кое-какие деньги у нас были, остальное одолжили. И никаких ваших мортгиджей.

– Моя квартира много скромнее вашей. Но я один живу и не делаю из этого культа.

– Мы тоже не делаем. Поймите, Костя, все мы так долго жили в нищете или пользовались казенным, нам не принадлежавшим, что при первой возможности заиметь свое ринулись строить, твердо зная – это уже не отнимут. Поскольку отнимать придется у очень многих. К тому же у нас девицы-погодки растут, студентки, часто моя мама гостит, друзья живут, нам площади много надобно, – точно оправдываясь.

– Я про культ просто так сказал, не принимайте всерьез, – хочет сгладить неловкость.

– Я и не принимаю.

Они возвращаются в гостиную, где Аля курит и смотрит телевизор. Еще выпивают, Лера начинает рассказывать, как славно отдохнули они с Алей в Бразилии, купались, загорали, одни, без мужиков, благодать. Аля изредка вставляет реплики, но видно – заглавную роль в их отношениях играет Лера. Попутно Косте сообщается, что их матери – родные сестры. У Али свой бизнес, туристическая фирма, известная в Москве, вот они и пользуются возможностью путешествовать. Генрих редко ездит, безумно занят, опять же выборы в это воскресенье, на него многое легло. Леру отпускает одну охотно, не ворчит и не перечит, золотой муж, Аля же у нас девушка свободная, ей кататься никто и ничто не мешает, тем паче возит группы.

– А как же бойфренд, неужели спокойно реагирует на частые отлучки, не ревнует? – Костя в упор глядит на Алю. Виски делает свое дело.

– А нету никакого бойфренда, – выдерживает взгляд Аля. – Выгнала. Он решил, что у меня контора Кука, можно мной пользоваться. Терпеть не могу мужиков-прихлебаев… А вы-то чем в вашей Америке занимаетесь? – по-простому, без всяких антимоний.

– А ничем не занимаюсь. Жизнь прожигаю, – Косте охота ваньку повалять. А и впрямь, чем он занимается…

– Ладно, не выдумывайте. С виду вы солидный, положительный, Лера говорит, богатый. Наверное, бизнес свой имеете.

– Внешность обманчива, Алечка. На самом деле я прощелыга, пьяница и бабник. Деньги, впрочем, имеются. Вот и резвлюсь.

– Не хотите рассказывать, не надо. Лерка, ну где твой муж? Я есть хочу.

– Сейчас позвоню… – набирает номер по мобильнику. – Мой дорогой, компания в сборе, а… Сам вызывает? Извини, все, садимся без тебя. Ох, эта служба… Все, господа, Генриха не ждем.

Они переходят в помещение, примыкающее к кухне, устраиваются у овального, напоминающего барную стойку, стола на высоких кожаных стульях с вертящимися сиденьями, Лера начинает метать из холодильника на стол закуски, объявив, что на горячее будет запеченная в сметане форель. Выпивают еще, Аля обильно мажет маслом хлеб, кладет густой слой паюсной икры, передает Косте (давненько не пробовал он паюсную икру, последний раз в знаменитом ресторане Петросяна в Манхэттене, стоила чудовищно дорого, ужинал там с Наташей), делает такой же бутерброд себе.

– Ну, Костя, расскажите нам о вашей замечательной Америке, в фиалковых глазах искорки-смешинки.

Звучит нарочито, с уничижительным оттенком. Он, верный себе, мигом щетинится, хотя и растягивает губы в улыбке.

– Ну, что сказать вам… Потихоньку загнивает Америка, но больно запах гниения приятный.

– Я бы у вас не смогла жить, – смешинки куда-то деваются, взгляд Али демонстрирует степень отчуждения. Другого ответа она, похоже, и не ожидала.

– Это почему же?

– Кто-то там из умных сказал, не помню: «Счастье определяется, в первую очередь, наличием свободного времени».

– Маркс сказал, – уточняет Лера, внимательно разговор слушающая.

– Ох и умная ты у нас, Лерка, все знаешь. Так вот, в вашей, Костя, Америке свободного времени ни у кого нет. Вкалывают все до умопомрачения, расслабиться, как мы в России, не могут. Не потому, что не хотят, а просто возможности не имеют. Отсюда депрессии, полстраны на таблетках сидит.

– Откуда сведения, позвольте полюбопытствовать?

– Общалась с нашими иммигрантами, кое-что сама наблюдала. Я дважды была в Штатах, правда, на Западном побережье, до Нью-Йорка не доехала. Разницы, думаю, нет.