Джекпот

Эмоции в России более острые, небоязненно открытые. Американский образ жизни, при всей внешней активности, напористости, энергичности, в целом эмоционально невыразителен. Зачастую эмоции просто опасны. Оттого многие внутри себя завидуют взрывоопасной несдержанности тех же итальянцев или нас, русских. Впрочем, живя в Штатах, и мы становимся иными, подлаживаясь под общий строй.

Может, поэтому некоторые американцы, особенно молодые, в восторге от Москвы? Я встречал таких. Затушевывают то, что может отвращать, что не приемлет человек, взращенный в свободном обществе, и смело, с восторгом узнавания идут навстречу вольнице, где отсутствуют моральные табу, никого не надо стесняться, где можно напиться до скотского состояния и быть понятым и даже одобренным, где секс с коллегами по работе только приветствуется, где на местных тусовках можно оторваться по полной программе, где жизнь веселая, кипящая, наполненная эмоциями. Как сказал знакомый моей дочери (Дина передавала), посланный в Москву по бизнесу: «Тут приятно оскотиниваться…» Точнее не скажешь.

Это что касается жизни. А отношение к смерти? Пожилые американцы боятся слишком погружаться в мир горестных эмоций, избегают задумываться о смерти, не пытаются примириться с неизбежностью. Предмет слишком неприятный, поэтому лучше оттолкнуть его от себя, наводя туман эвфемизма (американцы не умирают— они «уходят»). В России похороны – ритуал сколь печальный, столь и возвышенный; в Америке погребальный зал напоминает офис, поминальная церемония идет шепотом, чтобы о ней никто не узнал, и даже близкие покойника почти не плачут – я, во всяком случае, сделал такой вывод из, правда, нечастого присутствия на американских похоронах.

Извечная погоня за успехом не стыкуется с кончиной человека, как бы отторгает сам этот непреложный факт, показывающий иллюзорность жизни человеческой; печальная работа души не приветствуется, ибо все высшие ценности связаны с пульсом жизни, силой в движении, стоит ли поэтому размышлять над тем, что лежит за пределами жизненного пространства. И нет нужды попытаться задуматься в предощущении смерти: а так ли я жил, к тому ли стремился…