Джекпот бомжа Василия

Климент был высоким худощавым мужчиной, лет 50, с седыми висками и серыми глазами. Он очень удивился приезду Василия, да ещё и с молодой женой. Но более странным с точки зрения Вероники, было то, что мужчина проявил гостеприимство.

– Располагайтесь, – сказал мужчина. – Живите, сколько хотите. У меня не очень-то комфортно, но если вас это устроит…

– Я же тебе говорил, – шепнул Василий жене, – что Климент согласится нас принять.

– Не очень-то комфортно – это мягко сказать, – ответила Вероника.

Она не ожидала увидеть ничего подобного. Климент проживал в старом, ещё довоенной немецкой постройки, трехэтажном доме. Казалось, там разваливается буквально всё – крыша, стены. Даже входная дверь и рамы окон были древние, представляли из себя образчики столярного искусства начала прошлого века, и были сильно рассохшимися.

В двухкомнатной просторной квартире с высокими потолками, расположенной на первом этаже, Климент устроил частный музей. Все стены в комнатах, в просторном коридоре и даже на кухне были увешаны странными, если не сказать больше, картинами. Чёрные собаки, с искажёнными мордами, синие кресты и могилки, церкви, словно нарисованные нетвёрдой рукой ребёнка, мрачные пейзажи, как будто отражающие чьё-то иррациональное сновидение… «Жуть какая-то», – подумала Вероника. Она только недавно стала женой художника и пока ещё плохо разбиралась в современном искусстве.

Климент с гордостью показывал супругам свой музей, несмотря на то, что него явно нет избытка посетителй. Скорее всего, к нему почти никто не ходит, и человек изголодался по общению. Но Василий явно с удовольствием рассматривал картины, ему эти работы определённо нравились. Оказывается, всё это богатое творческое наследие оставил Клименту его духовный отец, священник Всеволод Шишовский. Тот бережно отнёсся к такому наследству. Климент продал свою комнату в центре Москвы и, купив квартирку в на окраине Светлогорска, устроил там частный музей творчества любимого духовного учитиля. «Действительно, необычный человек, – подумала Вероника, внимательно приглядываясь к хозяину квартиры. Не каждый способен на такое, даже ради памяти духовного наставника. Тем более, что картины такие мм… неоднозначные».

Остальная обстановка была довольно гламурная и носила отпечаток тонкого вкуса хозяина. Все предметы обстановки были винтажными. На кухне на старом холодильнике стояла лампа от Тиффани, шифоньер и секретер были выполнены из резного дуба, стулья и диван с потертой обивкой сделаны в прошлом веке в Голландии. Ковёр ручной работы из серии «потёртый шик», дорогие парчовые шторы, тоже явно не новые, сервиз из тонкого фарфора, явно чей-то фамильный, несколько статуэток и даже серебряный кувшинчик для умывания – всё это с любовью и вкусом истинного коллекционера было куплено по крупицам в различных антикварных лавочках и магазинах.

В одной из комнат на узеньком холостяцком диванчике среди всего этого великолепия ютился сам Климент. Гостям он предложил расположиться по-царски – во второй комнате стояла тахта с бархатной обивкой. Жить предстояло прямо в музее. Единственное утешение, что посетителей совершенно не было.

– Мы поживем у вас… несколько дней, если Вы не возражаете, пока не снимем себе какое-нибудь жилье, – вежливо сказала Вероника.

Владелец музея согласился, но заметил, что сейчас сезон, курортный городок переполнен, и снять квартиру будет непросто.

Оставшись вдвоем с Василием, Вероника сказала:

– Как он здесь живет, один среди этих ужасных картин! Уму не постижимо!

– Хорошие картины, в стиле «символизм», – обиделся за друга Василий. – Он несколько лет назад устраивал выставку этих работ в Москве, ему даже грамоту вручили с благодарностью, что он сохраняет культурное наследие Всеволода Шишовского.

– Я тут точно не усну. Мне кажется, что со всех этих полотен на меня смотрят… какие-то недобрые глаза. Климент сказал, что у него нервы никуда не годятся, он пачками пьёт разные антидепрессанты и витамины. Оно и не удивительно.

Ночью Вероника, измученная бессоницей, вертелась с боку на бок. Она накинула легкий халатик и отправилась на кухню попить водички. Женщина присела за стол и посмотрела в окно. Помещение освещала полная луна. В её мягком свете картины на стене приобрели какой-то мистический вид. Вероника пыталась понять настроение, заложенное в этих творениях. Если это символизм, то что же они символизируют?

– Что, не можете уснуть на новом месте? – на пороге кухне неожиданно появился хозяин музея в шёлковом, вышитом райскими птицами халате, скорее всего – винтажном. – Может, выпьем по чашечке кофе, клин клином вышибают?

Вероника кивнула. Всё равно она уснуть не может, хуже уже точно не будет.