Джекпот для лоха

Они сидели, сцепив на столе руки, молодые, крепкие, но разные. Один вырос в обеспеченной семье, что стало основой его цветущего и респектабельного вида, а второй всегда жил внатяг, и это отразилось на блёклой картинке его внешности. И то, что Говоров, благодаря супам быстрого приготовления и ежедневным упражнениям на свежем воздухе с тренажёрами «метла» и «лопата», не менее крепок, чем Валерка с его высококалорийным сбалансированным питанием и кеттлеровским оборудованием в спортзале, не бросалось в глаза с первого взгляда. Просто Конь, в отличие от Говора, был сыт и ярок, что и делало его гораздо более презентабельным в глазах однокашников. Однако быстрой победы не получалось. Всё-таки живая каждодневная тренировка мышц и красивые, но понтярские потуги на тренажёрах — это разные вещи. Но все же красный, вспотевший Валерка с грохотом припечатал руку противника к покрытому бумажной скатертью столу. И все бросились поздравлять его с такой радостью, будто одолел тот кровожадное чудище заморское, а не своего же товарища Говора…

— Знай наших! — отдуваясь, проговорил Конь.

— А прошлый раз помнишь? — беззлобно отозвался Говоров.

— А что «прошлый раз»? — вроде в недоумении развел руками тот. — Не помню уже…

Но внимание всех уже переключилось. Словно из воздуха материализовались бутылки водки и тарелки с закуской, прихваченные с большого стола. Зная повадки бывших сокурсников, Леша велел поварам выставить несколько тарелок с нарезкой недорогой колбасы. Солидные гости ее есть не станут, а простым ребятам — в самый раз.

— Ты, Андрей, молодец! — хозяин подсел сбоку и обнял Говорова за плечи. — Классную хохму придумал про дворника! Все обхохотались! А то бы, того и гляди, драться стали!

— Да это не хохма, Леш. Я инженером-электриком был в третьем цеху. А тут эти сокращения. Квартира служебная, жить где-то надо. Вот и пошел дворником. Но это временно, сейчас новое производство развернут, я и вернусь в инженеры.

— Вот оно как… — оторопел Плугин.

— Мы чего, Говорку день рождения справляем? — спросил Конь, подавая хозяину рюмку с водкой. — Давайте за хозяина, за Лешика! И за процветание «Медеи»!

Все чокнулись и выпили.

— Только знаешь, Леша, название не совсем удачное! — зажевывая бутерброд, сказал Говоров.

— Почему? — удивился Плугин.

— Да потому, что Медея убила своих детей и накормила ими мужа! Согласись, для кафе это не очень здорово…

Плугин встал, похлопал снисходительно однокашника по плечу.

— А кто, кроме тебя, об этом знает? Все думают — красивое армянское имя. Ну, ты дал, Говор, со своим дворником!

И пошел наверх, к «солиднякам».

— Умный ты парень, Говор, только мозги у тебя не в ту сторону повернуты! — раздраженно бросил Конь. — Ну зачем ты ему это брякнул? Намекнул, что Ануш детей убивает и нас кормит? Пацан старается, стол хороший сделал, скидку заложил в калькуляцию. А ты ему — бах в лоб! Зачем гадость сказал? В благодарность, что ли?

— Да нет, — растерялся Андрей. — Я и не думал… Это я просто…

— У тебя все «просто»! Сократили штаты, и ты просто работаешь дворником! Хочешь, я тебя к себе возьму? Будешь за товаром ездить, старшим группы!

— Да нет… У меня мозги другие…

— И снова ты чушь порешь! — с явным превосходством сказал Конь. — Значит, на красный диплом тебе извилин хватило, а на спекуляцию нет? И потом, мозги у всех одинаковые. Я видел, у нас одного старшего застрелили, прямо в голову…

Бр-р-р!

И он пошел следом за Плугиным.

— Ну, теперь, когда торгаши ушли, давайте от души выпьем! — сказал Шеремет. По деньгам он, наверное, мог тусоваться наверху, с «преуспевшими», но по душе остался здесь, с «простыми».

— Давайте, — сказал Виталик Егоров.

— Не откажусь, — кивнул Славка Игнатьев.

И Маринка Медведева поддержала предложение, и Осколкова, и еще десятка полтора тех, кто не считал себя «солидняками».

— Говори тост, командир, — сказал Сашка Семенов.

Шеремет вздохнул.

— Видишь, те, что наверху, меня уже не признают командиром… Ну, ладно! Давай за все настоящее. За настоящую дружбу, настоящую любовь, настоящих людей!

— Правильно!

— Молодец!

— За это и пьем, — загалдели собравшиеся.

Рюмки в очередной раз соприкоснулись и опустели.

— Вот оно как обернулось, — сказал Шеремет. — Раньше мы вроде все одинаковые были, а теперь одни здесь гужуются, а другие там. На втором этаже. Потому как они выше нас. Так выходит.

— А чем они выше? — спросил Говоров.

— Да тем… Когда-то все сидели за одинаковыми лабораторными столами — а сейчас одни в баре, пьют коньяк и виски, другие — во дворике — водку с пивом. Может, «Медея» — единственное место, где я могу встать, подняться наверх, чокнуться с Петькой Вельветовым. Но Петька нынче — босс. А я кто? Так что чоканье ничего не изменит.

— Какие они боссы? — не соглашался Говоров. — Цуранов еле-еле институт закончил, и Вельветов, да и остальные… Алинка и Валька бабы красивые, только без ошибки трех слов не напишут.

— Сейчас это ничего не значит, — махнул рукой Егоров. — Знания, грамотность и все такое никому не нужны. Сейчас время дураков. А наглость — второе счастье. Кто смел — тот и съел. А вначале еще у другого выхватил!