Дженни

– Бетси, – сказала мать, – уверена ли ты, что это она?

– Что ты!.. – воскликнула Бетси. – Другой такой кошки нет на свете!..

Сердце у Питера мучительно сжалось. Да, другой такой кошки нет, а он ее потерял.

Больше здесь делать было нечего. Он понял, что Дженни покинула эти места, и отправился через город, к докам. Думал он только о Дженни и не замечал, каким бывалым уличным котом стал за это время. Теперь его не пугали ни шум, ни люди: опасностей он избегал инстинктивно, мог исчезнуть и безошибочно угадывал, где спрятаться. А мысли его были заняты другим – он принимал за Дженни каждую кошку.

То он решал, что пропустил, не узнал ее, то ему казалось, что надо завернуть за угол и застать ее врасплох. Он совсем измучился, он ведь не ел, не пил, не умывался, и мех его утратил свой лоск и даже белизну.

День сменялся ночью, ночь сменялась днем; он плохо это замечал, спал мало, где придется и видел лишь улыбку Дженни, ее заботливый взгляд, ее ловкие движения. Все умиляло его, даже ее смешная гордость, когда она говорила о своих предках.

Добравшись до лондонских доков, он побежал туда, где могла стоять «Графиня Гринок». Действительно, она была в порту. На палубе сидел черный кок и пел печальную песню. Завидев Питера, он крикнул:

– Эй, котяга! Где ж ты был? Где твоя девица? Ее тут не было… Шли бы оба к нам, у нас мышки-крыски развелись…

Питер глядел на него, онемев от горя. Негр его понял. Он встал, покачал головой и сказал:

– Не гляди на меня, кот! Сказано тебе, я ее не видел. Может, придет еще… А ты поработай пока, чего там! Ну, как? Исхудал ты…

Но Питер кинулся прочь, ничего не видя от слез. Он не знал, куда бежит, и не думал об этом. Он бежал, бежал, бежал и нигде не останавливался. Вдруг у какой-то дырки он остановился. Он почему-то понял, что туда непременно надо нырнуть.

В темноте ему стали мерещиться оконце под потолком, складки желтого шелка, овальный медальон. Питер полз по трубе, и видел маленькую корону под буквой "N". Чтобы удержать эти видения, ему хотелось остановиться, но что-то гнало его вперед. У входа в комнату он снова остановился и одним прыжком прыгнул на кровать.

– Дженни! – кричал он. – Дженни, Дженни!.. Неужели я нашел тебя?..

– Здравствуй, – сказала Дженни. – Я тебе рада. Я долго тебя ждала.

Она поднялась, тронула носиком его нос и тогда уж закричала:

– Господи, какой ты тощий! Поешь скорей!.. Сейчас…

Спрыгнув на пол, она подтащила к кровати хорошую мышь. Глаза ее светились гордостью, когда Питер, осторожно сойдя на пол, не спеша съел половину и остановился.

– Нет, – сказала она. – Ешь, я сыта.

Когда он начал умываться, она сказала:

– Ты устал. Дай-ка лучше я!..

Питер лег на бок, закрыл глаза, и шершавый язычок стал заботливо смывать с него усталость, грязь и вину.

Глава 24. ДЖЕННИ, ВЫЙДИ КО МНЕ!

И так – ну, почти так – словно ничего не случилось, Питер и Дженни стали жить на мебельном складе.

Не упоминая о том, почему оба убежала, Дженни рассказала, что сразу направилась сюда и с удивлением увидела всю мебель на прежнем месте. Вероятно, ее забирали на выставку. У Питера хватило чутья и мудрости промолчать: пусть не знает, что он забыл об этом складе, и неизвестно почему нырнул в отверстие трубы.

Зато он передал ей слова Бетси и изобразил черного кота, а Дженни ахала и смеялась.

И все же что-то ее заботило. Иногда ни с того ни с сего она два-три раза лизала его, а потом смотрела с любовью и печалью. Что-то тревожило ее, но Питер никак не мог угадать, что это такое. Ведь не всегда решишься спросить другого, о чем тот думает.

Однажды Дженни куда-то отлучилась и пришла совсем расстроенная. Ласково поздоровавшись с ним, она забилась в угол кровати, поджала передние лапки и уставилась в стену. Питер знал, что именно так сидят и смотрят кошки, когда им не по себе.

Больше выдержать он не мог. Он подошел к ней, лизнул ее, ощутив соленый вкус, и сказал:

– Дженни, что с тобой? Скажи мне… Может, я помогу…

Дженни долго плакала и не отвечала. Потом она встряхнулась, лизнула себе спинку и бока и повернулась к Питеру.

– Не обижайся, – сказала она. – Я должна тебя бросить.

Питер ощутил такую боль в сердце, словно туда всадили нож.

– Зачем? – спросил он. – Если ты уходишь, я уйду с тобой.

– Нет, – ответила Дженни. – Меня уводит Демпси.

Питер не сразу понял, о ком она говорит; а когда понял, страшно зарычал, и хвост его заметался из стороны в сторону. Он ясно увидел огромного наглого кота, угрожавшего ему когда-то. Но при чем тут Дженни?

Тем временем она продолжала:

– Такой у нас закон. Когда тебя зовет кот, ты должна с ним идти. Теперь Демпси сказал, что больше ждать не хочет.

– Неужели ты хочешь с ним уйти? – спросил он.

– Что ты! – вскричала она. – Я его ненавижу!.. Я его молила и просила меня отпустить. Он не соглашается.

Питер почувствовал, что она что-то скрывает. Он знал почти все кошачьи законы, они казались ему хорошими, умными и понятными. И он спросил:

– Что я могу сделать, чтобы ты осталась со мной? Если ты не скажешь, я спрошу Демпси.

И Дженни поняла, что он уже взрослый.