Дженни. Ближе к дому

«Отвечу прежде всего на Ваши вопросы. Написав «Случай в июле» и «Эстервилл», я действительно испытывал в то время такое чувство, будто полностью выразил свое отношение к социальному неравенству негров в Америке. Это было до принятия нашим правительством законодательных мер, направленных к ликвидации расовой сегрегации на Юге. Эти меры оказались настолько неудовлетворительными для негров (да и поныне это так!), что я почувствовал необходимость вернуться в своем творчестве к проблеме несправедливости социального и политического положения негров на Юге, ибо она — эта несправедливость — по-прежнему существует и вынуждает негров жить на положении граждан второго сорта. Иными словами, законодательство не сумело вытравить укоренившиеся предрассудки по отношению к неграм. На крайнем Юге страны существуют обширные территории, где постоянно возникают антинегритянские настроения. Больше того, даже американцы младших поколений и студенчество заражаются ими в этой атмосфере. Вот почему от романистов Америки потребуется еще много серьезных усилий, чтобы покончить с несправедливостью этой антиобщественной системы. Если говорить о самом себе, то я пишу о том, что наблюдаю и чувствую. Я верю, что зрение мое остро, и знаю, что чувства мои человечны. А только так я и хочу писать…»

Этот ответ свидетельствует о многом. В нем как бы итог глубоких размышлений самого писателя. Письмо это подтверждает, что Колдуэлл на протяжении многих лет не перестает искать новые решения все той же темы, раздумывать над социальным явлением, которое тревожит его и которому он посвятил два своих последних произведения. Радует и та твердая вера в силу писательского слова, которая так четко выражена в его письме и которая присуща лишь очень немногим из писателей сегодняшней Америки.

Людям доброй воли во всем мире, с болью и негодованием наблюдающим на протяжении последних лет — и особенно последних месяцев — разбушевавшуюся стихию расистских бесчинств, захватившую не один штат южных и юго-западных районов Америки, совершенно ясно, что одних «усилий романистов», сколько бы серьезны они ни были, не хватило бы для искоренения «несправедливостей этой антиобщественной системы», если воспользоваться словами самого писателя. Но тот факт, что человек острого зрения и гуманных чувств, Эрскин Колдуэлл, глубоко встревоженный бессилием своих соотечественников перед черными силами расизма, решает писательским словом воздействовать на народ своей страны, побудить его к активному противодействию этим позорным пережиткам рабовладельчества, за отмену которого некогда пролилось много крови, — сам по себе этот факт вызывает чувство большого уважения к гражданской честности художника.

Отнюдь не случайно в своем ответе Колдуэлл так четко выделяет эту веху — принятие Верховным судом США закона о ликвидации расовой сегрегации в школах южных районов страны. Именно этот законодательный акт 1954 года, как ни парадоксально это звучит, до крайности обострил тот социальный конфликт, который вот уже столько лет составляет органическую часть американского образа жизни. Именно эта правительственная мера вызвала неистовое сопротивление в штатах, где расовая ненависть к неграм впитывалась с молоком матери не одним поколением белых американцев. Именно попытка посадить за одни школьные парты детей черной и белой кожи в штатах Юга привела к новой жестокой вспышке расистских зверств. Вместе с тем, по данным 1962 года, то есть более чем через семь лет после принятия этого закона, «всего лишь 7,3 % негритянских детей в 17 южных и пограничных с ними штатах обучается совместно с белыми. Из 2805 районов совместного обучения в южных и пограничных штатах 1894 еще не приступили к выполнению постановления Верховного суда…»^[19]. Если принять во внимание, что эти данные заимствованы из журнала «Лук», из статьи Эрнеста Данбэра, старшего редактора этого далеко не прогрессивного еженедельника, вряд ли можно заподозрить автора в нарочитом сгущении красок. То, что автор статьи — негр, заставляет думать, что и редакция журнала не допустила бы малейшей передержки фактов.

Наши читатели с особым вниманием следили за делом негритянского студента Джеймса Мередита, мужественно отстаивавшего свое право обучаться в университете, — право, записанное в конституции США и с тех пор не раз подтвержденное законодательными органами страны. В деле Мередита, как в капле воды, видна вся несостоятельность буржуазно-демократических заверений о свободах, которыми якобы пользуются все без исключения граждане Соединенных Штатов Америки. Декларируя эти свободы, официальная Америка на каждом шагу демонстрирует свою полную неспособность обуздать оголтелых негроненавистников.

Горячая волна возмущения и протеста против грубого произвола расистских банд, захлестнувшая весной этого года несколько штатов на юго-западе Америки, мощно всколыхнула все честные сердца мира; вести из Алабамы принимаются радиоприемниками во всех уголках земли, как вести о бедах, постигших самых близких людей.